На этой фотографии в апреле 1945 года сфотографированы Сердюков и Заманский.
Спрашивали про солдата с бутылкой.
Это Коннов Николай Митрофанович
Год рождения
24.10.1924
Гв.старшина 45 гвардейской танковой бригады. Водитель грузовика «Опель Блиц» Opel Blitz 3,6-36S, доставка боепитания.
На фотографии угощает своего друга из экипажа танка, в котором горел .
Вишенка на торт. А в ответ тишина .. .
Гв.старшина Сердюков В.Д. сидит на крыле "гусли" рядом с люком мехвода.
На башне слева направо : командир танка Иван Шарлай, солдаты похоронной команды Шубин, Семенов и Воробьев. .
А что такое? А почему меня не спрашивают рассказать ещё ?
А что такое? А почему меня не спрашивают рассказать ещё ?
Владимир, расскажите конечно) Информация с оборотки фотографии? Если есть обоснованные подробности, можно добавить их в описание фотографии.
Евгений! Все дело в том, что оригинал фотографии я в руках не держал.
Эта фотография появилась в интернете, я её скачал. Искал источник, хотел найти хозяина. Поэтому обратную, тыльную сторону не видел.
Когда начал здесь рассказывать о сфотографированных танкистах , то обнаружил, что любой поисковый сервис выдает ссылку только на Военный Альбом и ... всё.
Могу рассказать про сфотографированных : моего дядю В.Д. Сердюкова , за какое самое большое преступление он Государственный преступник, дополнить про В.П.Заманского и ещё немного про Б.И.Агеева. С этими тремя персонажами с фотографии встречался мой отец и рассказал мне.
С Владимиром Тихоновичем Ефимовым мой папа встречался в Москве. Это, говорил, был мозгокрут ещё тот, потому философ . Он ответил на все вопросы, но не сказал ничего. Из информации Ефимова только то, что фотография с предыдущим командиром 40-ой гв.тбр, до Смирнова, — подтвердилась. Так я нашел М.Д. Косых.
Да! С Конновым Николаем Митрофановичем мой отец тоже общался. Но Коннов с фотографии где распивают , кажется вермут. В бутылке было что-то сладкое и липкое, может быть ликер.
Сам не ожидал, что столько вспомню. Буду рад, если по моей записи на форуме найдется владелец фотографии.
Размер фотографии не подходит для размещения в основном каталоге ВА.
Киаутчоу. Марка. Сейчас расскажу что это.
«Я́хта „Гогенцо́ллерн“» у филателистов марка просто — "Яхта".
На марке яхта императора Германии Вильгельма II, но рисунок корабля на марке в будущем рассказе не нужен. Интересна надпись Kiautschou .
В Китай яхта не ходила. Только по Атлантике.
Цзяо-Чжоу (Kiautschou) — германская колония в Цинском Китае, существовавшая с 1898 по 1914 годы, после чего перешла к Японии в результате осады. Имела площадь 552 км², находилась около бухты Цзяочжоу на южном побережье Шаньдунского полуострова в провинции Шаньдун на севере Китая. Название «Jiaozhou» было романизировано как «Kiaochow», «Kiauchau» или «Kiao-Chau» в английском языке и «Kiautschou» или «Kiaochau» в немецком. Административным центром был город Циндао (Tsingtau). В русском языке общепринятое именование колонии — Цзяо-Чжоу, хотя в дореволюционной форме могло быть передано и как Киао-Чао[1].
Киао-Чао, Циндао.
Моему отцу , Виктору Плотникову, в 1947 году его родной брат Владимир Сердюков подарил золотой перстень с черным камнем . Черный камень на перстне был квадратной формы с сильно закругленными углами. На гладкой стороне камня перстня по диагонали было написано — Kiautschou .
В одну из ночей начала 1947 года в доме своей матери на улице Пролетарской дом 28 в Лисичанске появился тайком Владимир Сердюков. Этот район Лисичанска у местных всегда назывался Переездная. Для его больной мамы появление сына стало неожиданностью, так как со времени извещения о пропаже без вести 6.08.1942 года от него не было никаких известий.
Дом моего отца сохранился. 10 лет назад сфотографировал. Отец его продал после своей службы в Советской Армии. Продажа произошла примерно в 1955 году. Весь семейный фотоархив остался в проданном доме.
Сердюков пробыл не выходя из дома около двух недель. Рассказывал своему брату где воевал и как выжил. Моему отцу очень не понравилось, что Сердюков в один из вечеров выговаривал своей матери , Анастасии Васильевне Плотниковой, что она виновата во всех его бедах. Она связала свою судьбу с кулацким сыном Тимофеем Дмитриевичем Плотниковым. Получается лучше бы его не рожали.
Перед тем, как уйти из дома, подарил моему 16-ти летнему отцу золотой перстень и рассказал кого он убил и ограбил в Берлине в конце 1945 года.
Оставил два пистолета: ТТ и Парабеллум. Сказал моему отцу, что возможно вернётся за пистолетами, чтобы сохранил. Сердюков не помнил точно из какого пистолета застрелил Героя. Когда передавал моему отцу пистолеты, посмотрел на Luger P.08 и сказал : "Кажется из него я в Героя стрелял!".
ТТ был с деревянными щёчками на рукоятке.
Сердюков показал тогда, в Лисичанске, что у него есть Walther PP , возможно под патрон 6,35×15 мм (.25 АСР или 25 AUTO).
Много времени позже мой отец нашел солдата похоронной команды Шубина. Спросил его : "Почему же вы не искали моего брата, он же у вас забрал с места клада под Винницей около 100 кг золота ?".
На что Шубин ответил : " А чего его искать ! У него в каждом кармане по пистолету. Он бы нас убил!".
После того как Сердюков покинул материнский дом, буквально через месяц в этот дом пришел огромный человек, который шел по следу, разыскивал Сердюкова. И хотел его убить.
Это был кузнец из города Коломыя — Михаил Левицкий. Он душил моего отца, потом отбросил теряющего сознание, со словами "Живи!..пока. Все племя Сердюковское должно быть убито, а у тебя другая фамилия, может ты не брат его". Потом пошел к матери, Анастасии Васильевне Плотниковой, до замужества Сердюковой. Выговаривал ей какой её сын подонок. Та отвечала слабым голосом. Левицкий ушел. Через две недели мама моего отца умерла.
Старший Левицкий нашел семью Сердюкова в 1975 году. Это он поджёг дом в селе Большая Владимировка Казахской ССР. Три трупа. Вендетта. Только В.Д. Сердюков умер от рака лёгких в 1970 году.
В 1964 году в Апатиты приехали два сына старшего Левицкого — Зиновий Михайлович и Михаил Михайлович. Зиновий на улице душил моего отца, кричал на него "Где твой брат?!", угрожал. Я с братом это видел. У моего брата детская психологическая травма. Я наверно тоже пострадал, раз об этом пишу. Надо выговориться .
В.Д.Сердюков в городе Коломыя после Войны (летом 1946-го года) устанавливал памятный знак танкистам 1-й Танковой армии, освободившим город. Кузнец Левицкий изготавливал кованую ограду вокруг памятника. Ремонтировал Сердюкову пистолет ТТ. На ТТ был очень большой зазор на оси затворной задержки и рамки. Разбиты два отверстия под ось затворной задержки. Замена ствола с серьгой. Стрелял Сердюков много.
После смерти матери Анастасии Васильевны мой отец Виктор остался сиротой в неполные 16-ть лет. Один в доме на Пролетарской улице.
На другом конце города Лисичанска в Пролетарске, рядом с Шахтой имени А. С. Титова (Ванда) , в том же районе горвоенкомат, жил дядя Николай. Дядя Николай потерял ногу в 1941 году на шахте, ещё до оккупации . Когда Виктор пришел просить о помощи, то ему показали на дверь. Жена дяди сказала: "Одиноких женщин после войны много. Подберёт кто-нибудь. Тем более свой дом есть". Как щенка, подберёт какая нибудь женщина, для хозяйства.
В Переездной жили двоюродные сестра и брат. Валентина была старше моего отца на четыре года, Борис на два. Жили они до 1947 года в семье своего дяди. Решили поддержать своего брата Виктора, моего отца, в трудное время.
Стали жить колхозом в отцовском доме. Но как говорил папа — жрать ,по большей части, было нечего.
Зато свободы – выше крыши.
Виктор Плотников с Валентиной Михайловой, двоюродной сестрой в 1947 году. Сирота, 16 лет.
Борис Михайлов 1929 г.р., двоюродный брат. На фотографии ему 16 лет, сфотографировался в 1945 году.
Спустя год после смерти Анастасии Плотниковой, в 1948-м , все чаще приходил ночевать к друзьям самый младший, не родственник , Борис Чибис.
Борис Чибис, его девушка Нина, потом жена и справа мой отец Виктор Плотников. 1950 год.
Это Пролетарская улица начало, где сохранилось мощение диабазом. Впереди направо Дом культуры на Красной улице. Сцена, где произойдет одна из драматических историй.
Дом культуры на Красной улице.
Весной 1948-го года мой отец решил продать золотой перстень. Борис Михайлов стал претендовать на половину денег от продажи, но был послан в мягкой форме, сброшен с хвоста. Борис отстал, но сказал, что помогать с продажей не будет.
Парень, старше отца на три года, видел перстень и упрашивал продать ему. Наглый, приблатнённый, а в послевоенное время почти все парни в Лисичанске были такими, предлагал за перстень 5 тысяч рублей. Сговорились. Отдал аванс 2500 и забрал перстень. Обещал отдать оставшиеся деньги через месяц, не отдал и мой отец узнает, что покупателя перстня призывают в армию. Батя узнал, что должник устроил свои проводы в армию в посадке на левом берегу Северского Донца. Выпивает с друзьями. К Парку культуры на левый берег был пешеходный подвесной на цепях мост .
(Цитата) "Грэсовский ПКиО: в лесу на левом берегу реки Северский Донец напротив района Гора Кирова. Ныне в запущенном состоянии. В 1940-е — 1960-е годы был ПКиО города Верхнее и предприятий «Лиссода» и ГРЭС — с аттракционами и большим стадионом для проведения спортивных состязаний."(с). На свидетельстве о Рождении г. Верхний. У моего отца.
Мой отец взял товарища для поддержки и пошел требовать возврат долга. Вооружились ТТ. Думаю, что пистолет был у помощника, который был немного, на год-два старше. Мой отец даже не подумал достать из тайника пистолет, чтобы стрелять в кузнеца Левицкого, который возможно ударил его маму, Анастасию.
Когда поднялись от цепного моста к посадке, то мой отец увидел парня, который должен денег. Пьяный, он держал , как рассказал папа, в руках два зенитных снаряда и угрожал своему возможно такому же пьяному приятелю. "Боишься? Боишься?! " — пугал он друга. Парень почувствовал взгляд моего папы, повернул голову, встретились глазами . И потом видно задел наконечниками взрыватели друг о друга. 10-15 метров было до моего отца, как он сказал, что до него долетела кровь. Последние, кого видел покупатель перстня в своей жизни, были мой папа и его друг. Отцу Виктору поворот головы и его, можно сказать прощальный взгляд ,— это было неприятным воспоминанием.
Не хотел писать ужас происходившего, когда человека разрывает взрывом на части, а голова его летела и покатилась как футбольный мяч.
Где тот перстень Kiautschou? Если покупатель его носил, а он носил перстень не снимая, то возможно в Северском Донце или в земле на левом берегу. Если не нашли следователи прокуратуры. Распался перстень на мелкие фрагменты.
На фотографии мой отец стоит с тем приятелем, с которым ходил требовать долг, но это уже спустя семь лет, после описанных событий , в 1955 году. На моём папе Викторе костюм, который он купил тогда, в 1948 году с 2500 рублей , вырученных от продажи перстня. Костюм стоил 1000 рублей.
В 1948 году сфотографировался с другим хорошим другом в новом костюме. Тогда ещё купил демисезонный плащ и часы Победа с центральной секундной стрелкой. На новые туфли денег не хватило. Ходил тогда в рабочих , ФЗУшных , ботинках.
В 1950 году только поступила в продажу эта модель часов "Победа". У перекупщиков часы стоили 600 рублей. Это была средняя месячная зарплата в СССР того времени. Мой отец только начинал работать на Лисичанской ГРЭС и получал 300 рублей. Купил часы у спекулянтов.
Борис Чибис выживал на подножном корме у своей пьющей матери и был младше моего отца на год. Ему было интереснее , а может и лучше жить на ул. Пролетарской 28 , в доме моего отца. Чибис был очень шустрым, что называется шило в ж..попе. Что нибудь спереть, раздобыть съестное или выпивку. Но он же попадал больше всех в различные истории из за своей простоты и темперамента.
Мой отец Виктор не строго относился к имеющимся у него двум пистолетам. Чибис до знакомства со своей Ниной мог легко взять ТТ у моего отца. Бегал ночью по Переездной с различными целями. То по-угрожает обидчику сверстнику, то пугает ночью на улице бабку "Деньги давай!". 16 лет было парню в 1948 году. С мозгами не дружил. К тому же больное внутреннее ухо, частичная глухота, в Советской Армии впоследствии не служил.
Как раз в один из летних вечеров 1948 года Валентина Михайлова возвращалась с прогулки со своим парнем, долго стояла у входной калитки во двор, прощалась, целовалась. Этим процессом очень интересовался Борис Чибис, следил за влюблёнными из кустов. В одной руке пистолет ТТ , в другой фонарик. Фонарик был немецкий, два фильтра, на квадратной батарейке, сдвижная кнопка включения над лампочкой. Три цвета.
Валя распрощалась с парнем, медленно прошла к дому, потом ускорилась и быстро побежала к будке туалета. Выгребной туалет, "дырка" , на заднем дворе дома.
Борис Чибис решил подшутить над Валей и посветить фонариком над дверью туалета в достаточно широкий проем 10 см , щель для вентиляции. Как !!! Можно было просунуть туда руку с пистолетом и выстрелить!!!
Валентина орала как сирена воздушной тревоги, собаки залаяли по всей Переездной. Люди проснулись, женщины боялись и молились.
Чибиса потом подначивали :
— Боря! Ты каким цветом хотел толчок подсветить — красным или зелёным?
Валентине, естественно, не признались кто стрелял. У всех было алиби, а Чибис соврал.
Как оказалось , соседи писали заявления в милицию на нехороший дом. По заявлениям соседей мой папа был организатором бандитского притона.
Это фотография на Новый 1950 год.
На фото Борис Чибис со своей Ниной после ещё более серьезных событий , которые произошли в прошедшем 1949-ом году.
Подпись, поздравление с пожеланием для моего отца Виктора Плотникова.
Двоюродный брат моего отца Борис Михайлов был поздней осенью, в конце ноября, 1949 года призван в Советскую Армию и уже служил в Германии.
В Группе Советских оккупационных войск в Германии, ГСОВГ, — так это называлось в 1945-1954 гг.
Три Бориса. Лето 1949 года.
На молодежные вечеринки в доме на Пролетарской 28 стал приходить Борис, сын прокурора Лисичанска, ему было 17 лет. Можно было оставаться до утра, взрослых в доме не было. Валентина Михайлова самая старшая, ей было тогда 22 года, иногда работала в ночную смену на Содовом. Хата свободна.
Патефон и пластинки приносил новый друг.
Переездная, официально город Верхний , не входил в город Лисичанск. Прокурор Лисичанска с семьёй жил в Переездной.
Дом , где жил прокурор, как раз был фасадом в сторону Дома культуры. Октябрьская улица дом 2.
Другой, короткий фасад был по Красной улице.
Все было рядом. Октябрьская улица была параллельна Пролетарской улице. Между ними был Дом культуры, от которого дом моего отца был через 100 метров.
Между Октябрьской ул. Дом2 и Пролетарской 28 — 200 метров.
На спутниковой карте белым кружком с красной точкой отмечен дом , где жил Сердюков — который был старшим братом и оставил два пистолета. Естественно это был родительский дом моего отца тоже. В окружении пятиэтажек спрятался частный дом на Пролетарской улице. Теперь номер 28 у пятиэтажки, которая видна на снимке и стоит поперек Пролетарской улицы. ДК сразу за ней. Велосипедист едет по Пролетарской улице мимо дома моего отца. Диабаз на покрытии проезжей части не сохранился.
В начале сентября, воскресным вечером 1949 года, мой отец смотрел кино с девушкой в кинотеатре . Кинозал был деревянный, сзади Дома Культуры. Папа называл кинозал — деревянный сарай.
На середине сеанса входная дверь сзади зала открылась и знакомый моему папе голос прокричал: "Плотников на выход!".
Фильм был интересный, зрители стояли даже в проходе, пришлось с трудом пробираться на выход. В зале было душно и накурено. Сразу же с глотком свежего воздуха знакомый парень в лицо прокричал: "Бориса убили!". И потащил, позвал за собой, чтобы показать где.
Пробежали мимо сквера с памятником и поднялись по ступенькам полукруглого входа в фойе Дома Культуры. По воскресеньям там торговали пивом в буфете. Было много людей. Толпа в центре фойе стояла вокруг лежащего в крови человека. У моего отца защемило сердце, он подумал, что убит брат , Борис Михайлов. Страх, что потерял родного человека. Растолкал проход к лежащему в крови и увидел, что это Борис, но не его брат , а сын прокурора.
Батя сразу выяснил кто был участником поножовщины. Ему сказали, что дрались три Бориса : раненый в грудь Борис, Борис Михайлов и Борис Чибис. Мой Папа Виктор побежал домой, а дом в ста метрах от ДК. Пробежал метров 30, свернул за угол ДК со стороны Пролетарской улицы и увидел выглядывающих из-за штакетника забора двух виновников, с совсем не виноватыми рожами.
— Ну что там? Что там!? —спрашивали Борисы в один голос, возбужденные и не совсем протрезвевшие.
— Пошли домой! С оружием надо что-то делать! — приказал им отец, с трезвой головой.
Как только пришли домой, отец достал из щели за печкой два пистолета, вышел из дома к туалету и выбросил их в дырку, утопил в дерьме.
Вернулся в дом .
— У тебя был немецкий автомат,— обратился он к брату, Борису Михайлову, — выброси его, утопи в туалете!
Двоюродный брат выбежал из дома. Вернулся через десять минут. Вытирает об себя мокрые руки. Мыл руки от крови прокурорского сына, наверное.
— Автомат выбросил? — спросил мой отец Виктор.
— Я его спрятал,— ответил Борис.
Может в земле ковырялся, закапывал автомат, потому и руки мыл.
Автомат был тот самый пистолет-пулемет MP40 с выбитым клеймом на магазине "Patent Schmeisser" .
— Ложитесь спать ! Уже поздно! Завтра рано вставать на работу! — приказала Валентина , которая ещё не знала в чем дело, и не догадывалась о чем при ней перешептываются.
Разделись, легли. Валентина может и уснула в своей комнате, ребята не спали и поспать им дальше в ту ночь не пришлось. Спустя небольшое количество времени раздался стук в дверь дома.
— Откройте! Милиция!
— Мы уже спим ! — явно переигрывая и играя на друзей встал Борис Чибис , потягиваясь и почёсываясь.
— Открывайте , открывайте! — решительно звучало с улицы.
Милиционеров зашло много, заполнили все пространство дома. 5, 6 или 10 — мой отец не сосчитал. Приказали одеться, показать документы. Понятые-соседи. Толпа большая. Такой случай, пострадал Сын Прокурора! На задержании и обыске наверно был весь штатный состав милиции города Верхний.(Бывшее село Верхнее). Но выступление милиционеров затмила Собака!
Да! Была собака-ищейка с проводником. Проводник — это кинолог. .
Вобщем фильм "Ко мне , Мухтар!".
Собака — немецкая овчарка. Сука. Милиционер-кинолог провел её вдоль подозреваемых . Овчарка нюхала руки, все инстинктивно дёргались, пытались спрятать руки за спину. Взгляд собаки был внимательный, умный — она работала . И сразу пошла от моего отца к печке, закрутилась возле щели, где лежали пистолеты. Милиционер проверил тайник — пусто, все понял и красноречиво посмотрел отцу в глаза.
На улице, во дворе дома собака не работала. Слишком там было много вооруженных милиционеров.
Кинолог спорил с кем-то из своих сослуживцев милиционеров. Мой отец только услышал окончание фразы от него, когда их выводили во двор и на улицу.
— Тебе надо, ты и полезай, а я не полезу! — это кинолог про обследование выгребного туалета говорил. Догада.
Отца Виктора утром отпустили, а Борис Михайлов и Борис Чибис пробыли под следствием до суда почти два месяца.
Если бы раненый Борис умер, то Борис Михайлов сел , и надолго. Нож не дошел до сердца 3 сантиметра.
Нож был Бориса Михайлова. После автошколы он уже работал водителем , было ему уже 20 лет. Изготовил в ремзоне ножик с наборной ручкой из разноцветного оргстекла.
После того как вставил нож с левой стороны, слева сбоку под грудную клетку прокурорского сына, Борис Михайлов пошел к выходу, по пути выбросил нож в урну, стоящую возле двери. Бросили Борис Чибис и Борис Михайлов своего друга, с которым выпивали , умирать.
Пока шло следствие, мой отец ходил к раненому Борису сначала в больницу, потом домой на второй этаж дома 2 на Октябрьской улице. Моему отцу был хорошо знаком прокурорский сын. Друзьями не были, он как раз очень много времени проводил с Борисом Михайловым и Борисом Чибисом.
Эту троицу и называли Три Бориса за то, что они были постоянно вместе .
Единственный раз в жизни мой отец оказался на месте решалы. Для него открылось окно возможностей, и он удачно действовал.
Он оказал сильное влияние на исход следствия. Сошлись многие факторы. Все было очень тонко. Если бы прокурор, а он же государственный обвинитель, настаивал на строгом наказании за то , что почти смертельно был ранен его сын, то моего отца привлекли бы как соучастника, из зала суда , или может раньше, посадили бы на скамью подсудимых.
Но дух хрущевской оттепели был близок. Сами "душители свободы" устали от репрессий. Прошла страшная война. Опять же повторюсь раненный, под диафрагму с левой стороны , Борис — выжил.
Прокурор был мягок, его сын отозвал заявление, свидетели были за виновных . Свидетели давали ложные показания и брехали как не про себя , и помог им выразить своё желание мой папа Виктор.
Сошлись звёзды.
Подробно про это можно очень долго рассказывать. Но получился какой-то нереальный суд. Сын прокурора по выводам суда пытался совершить сэппуку (Хараки́ри /японский —腹切り/). А его друзья Борис Чибис и Борис Михайлов испугались и убежали. Свидетели из фойе говорили, что так и было. Буфетчица когда в ход пошел нож не видела, а вызывала милицию по телефону.
Мой папа удивился сколько у него оказалось сочувствующих, жалеющих его как сироту, влюбленных как в красивого молодого человека девушек и женщин. Некоторые его сверстники познали первый опыт общения с девушкой, поцеловались на вечеринке, в доме отца на ул. Пролетарской 28.
Общественное мнение в Переездной было за моего папу.
Все могло случиться и произойти по другому сценарию . По приговору суда очень много молодых парней получили срок и отбывали наказание за хранение оружия. Огнестрельное оружие было почти у всех мальчишек в Лисичанске, бои там были сильные во время ВОВ.
Самое сложное в деле о поножовщине было в разговорах с самим пострадавшим. На решение прокурора мой отец повлиять никак не мог.
Свидание с Борисом Михайловым и Борисом Чибисом до суда моему 18-ти летнему отцу Виктору не давали. Ещё до задержания два Бориса договорились на следствии идти в отказ. Молчать. В следственном изоляторе их били. Борису Михайлову, как оказалось при освобождении, люлей досталось больше, чем Чибису. Били по почкам. ПИсал кровью но молчал.
Не знаю когда у Бориса Чибиса возникли проблемы со слухом. Возможно следователь ударил по голове плотной пачкой писчей бумаги, или просто кулаком по уху.
Били по приказу прокурора Лисичанска. Он командовал в Лисичанске и окрестностях города всем. Что называется без его приказа мухи в суде не летали. Судьи и адвокаты смотрели ему в рот, ловили желания.
В то время когда Чибиса и брата Бориса делали инвалидами, мой папа Виктор ходил домой к прокурорскому сыну, разговаривал с ним. Из за чего произошла драка выяснить не удалось.
Окно комнаты прокурорского сына за первым балконом от окна с белой рамой стеклопакета на втором этаже. В октябре с деревьев уже начала опадать листва и из окна стал виден Дом культуры, даже полукруглый вход, где порезали Бориса. Его уже выписали из больницы домой.
— Я хочу , чтобы меня уважали! — стучал кулаком по подоконнику окна и говорил при моем отце Викторе Борис. Несколько раз повторил, был возбужден, убеждал больше себя.
— Тебя будут уважать, если друзей не посадишь. Не по пацански отомстить с помощью служебного положения отца,— осторожно сказал ему мой папа.
— А ты хитрый! — рассмеялся я, когда отец, школьнику, мне это рассказывал.
— Дурак ты! — ответил мне папа Виктор. — По прошествии двух десятков лет мне хочется встретить Бориса и сказать ему СТО раз спасибо , что не сломал нам судьбу. Принял сложное решение.
Наблюдать со стороны суд — это был цирк.
Страшно стало потом, по прошествии десятка лет, когда у виновников поножовщины самих родились дети.
На суде Прокурор выступил с речью. Зачитал заявления соседей на Бориса Михайлова и Бориса Чибиса. Прошёлся грязными словами в отношении Валентины. "Вся семья бандитская!" — произнес прокурор, читая свои бумаги, и видно наткнувшись на фамилию Сердюков.
— В зале Плотников есть? — спросил Прокурор.
— Я здесь ,— ответил мой папа Виктор.
— Где твой брат? Сердюков!
— Мой брат-летчик не вернулся с боевого задания 6 августа 1942 года и пропал без вести! — встал и ответил мой отец.
— Знаем как пропал! Когда набегается, то пусть приходит к нам! Мы давно его ждём! — усмехнулся Прокурор.
Дурошлепы и мой папа в их числе не понимали всю глубину происходящего. Отцу было страшно смотреть на Валентину Михайлову, свою сестру. Она была в предобморочном состоянии. Глаза выпучены, ноги подгибаются. Отец её водил по залу суда сильно поддерживая под локоть. Молодая женщина, она все прочувствовала очень остро. Что Чибис её стрелял в туалете и немецкая оккупация с выселением из прифронтовой полосы, голод — все это оказалось фигня. Она по возрасту старше всех и как бы глава банды, Бандерша.
Суд определил меру наказания Борису Михайлову и Борису Чибису по 2 года условного срока. Выпустили из здания суда.
Физические потери были у всех , мой папа Виктор легко отделался по отношению к брату и сестре. Борис Чибис оглох, но его в суде увидела Нина, дочка учительницы, и решила его спасти. Нина вышла замуж за Бориса Чибиса и оставалась до конца жизни его женой. Мой папа сказал мне, что завидовал Чибису.
Борис Михайлов в день освобождения вечером тайком вышел на пустую грядку в огороде рядом с домом на Пролетарской 28 и выкопал свой немецкий пистолет-пулемет MP40 производства австрийской фирмы Штайер (Steyr). Прямо над закопанным автоматом на земле было несколько отпечатков милицейских сапог. В день ареста, в начале сентября, весь огород вытоптали два десятка милиционеров, хорошо что картошка была выкопана за неделю до этого.
Мой папа говорил, что в ночь ареста их выводили из дома и сразу в холодном воздухе ударил в нос запах кожи, начищенных ваксой сапог, нового военного обмундирования.
Я столкнулся с этим запахом казармы в армии. Запах сильный, память на всю жизнь.
Потому тогда ищейка не нашла оружие. Оружие было везде во дворе, у милиционеров.
В 1970 году всю семью отец Виктор Плотников возил на машине Волга М21 из Мурманской области в Крым. Это уже была вторая поездка на море через всю европейскую часть СССР.
Заехали в Лисичанск, подъехали к ДК со стороны Октябрьской улицы, остановились возле памятника . Бронзовый солдат с ППШ. С братом Борисом Михайловым мой отец был тогда в ссоре и помирился только через 10 лет.
Как то случайно мимо быстрым шагом шел давний знакомый. Спешил по работе в Водоканал. Это был тот друг, кажется он был тёзкой моего отца, он ходил папой разбираться по поводу продажи золотого перстня в 1948 году. Поговорили по-быстрому .
— Вот, сыну рассказываю, про сына прокурора. Ну ты помнишь? — услышал я фразу отца.
— Да! Боря Гройсман кажется в этом доме жил? — показал рукой на чётную сторону улицы его старый друг.
Мне осталось только очень удивиться.
— Папа! Ты мне не говорил, что прокурор — еврей! — высказал я свое мнение, когда старый друг быстро ушел.
Друга звали Виктор Теличко, жил на улице Кафтанова.
Мне представлялся прокурор с внешностью обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе — Руденко.
Оказалось , по признанию отца, что да, таки еврей, может даже ниже среднего роста, и домашние его звали Лев. Воевал, две нашивки за ранения, наград нет.
Проверил по сайту Память Народа — это Лейб Иойнович Гройсман. Даже не Лев. Как он запугал весь Лисичанск?
Борис, 1939 год в Черном Острове.
Дети Лейба Гройсмана — Борис и Вера в Хмельницкой области . Это 1948 год.
Борис Йосефович Гройсман и Вера Йосефовна Кулькис были живы по крайней мере 5 лет назад и проживали в городе Ашдод (Израиль). Написали себе странную биографию в анкете. Борис 1943 г.р. , а Вера 1945. Омолодились каждый на 10 лет. Борис был 1932 года рождения. И уже умер от рака в Израиле.
Борис и Вера были приемными детьми Лейба Иойновича Гройсмана.
Борис взял фамилию отчима, а Вера нет.
Лейб переводится с идиш — Лев .
Лев — светское имя, можно короче одинаково применять.
Кто стрелял в конце ноября 1949 года по дому на Октябрьской улице?
Охота на Льва.
Борис Михайлов во время службы в Советской Армии на территории Восточной Германии в 1951 или 1952 году. ГСОВГ.
Борис Михайлов начал охоту на прокурора сразу же, как его выпустили из зала суда. Причина была не в отбитых почках следователями.
На суде Прокурор сказал много гадкого в адрес Валентины Михайловой. Зачитал заявления соседок , проживающих на Пролетарской улице. 15-ти летнюю Валентину несколько раз насиловали немецкие солдаты летом 1942 года.
Прокурор Лев (Лейб) Гройсман озвучил мнение соседей в суде, что Валентина Михайлова путались с оккупантами, была немецкой подстилкой.
Валентина после суда впала в прострацию. Сидела дома на кровати и смотрела в одну точку. Месяц была на больничном, не работала.
Через сколько месяцев Валентина ушла в декретный отпуск и родила сына я не знаю. Несчастливая судьба у моей двоюродной тетки. Она не дожила до 50 лет, на таких нервных потрясениях у неё в конце жизни был диабет, ожирение. Её муж был слаб духом, чтобы поступить как Борис Михайлов. Хорошо, что муж и отец совместного ребенка с Валентиной не бросил её, ухаживал.
После выхода из суда Борис Михайлов вышел на прежнюю работу водителем ЗИС-5. Пистолет-пулемет МP 40 положил под сиденье трехтонки и обдумывал различные варианты как убить прокурора.
Езда по ухабам моментально отдавалась болью в почках.
Патронов 9x19 мм PARA у Бориса было много. Выезжал куда-то в степь, поле за курганы . Расстрелял на тренировке около 100 шт. патронов.
Сначала планировал встретить машину с прокурором под тоннелем ж/д полотна между Содовым заводом и горой. Встать утром на изгибе дороги . И расстрелять кинжальным огнем машину с прокурором.
Сразу за ЖД-мостом дорога делает поворот направо под прямым углом. Потом через 1000 метров так же круто поворачивает налево, на гору в Лисичанск.
На увеличенной части фотографии справа от ЖД моста видна светлая крыша здания управления ЛисСода. Над крышей управления видна верхняя часть здания больницы Содового завода Сольве. На вершине горы видно часть промышленной канатной дороги. С правой части горы канатка уже разобрана. Это фотография 2010-го года.
Но, утром , на дороге , было слишком оживлённое движение, когда Борис Михайлов хотел устроить засаду на машину с прокурором в ноябре 1949 года. Не получилось. Плохо с путями отхода.
Борис был упёртым и не отступал от задуманного, придумывал новые планы как расправиться с обидчиком сестры.
Все нарушилось и планы Бориса Михайлова были перепутаны, когда пришла повестка о призыве в Советскую Армию. 1 декабря прибыть на пункт сбора.
На следующий день после получения повестки Борис вышел на работу , получил путевку . Под предлогом поездки на заправку отклонился и сразу же поехал под канатную дорогу на горе. Это сейчас там застроено частными домами. Тогда там было пустынно с грунтовыми дорогами для обслуживания механизмов .
Надо сказать что ревела, скрипела и свистела канатка при работе очень сильно. Это напоминало большое стадо динозавров. Некоторые звуки воспроизведены в кинофильме "Кин-дза-дза".
Стрельбу Борис вел очередью 15-ю патронами. Первые пули легли с сильным недолётом. Пришлось сильно поднять ствол над линией горизонта, может даже в десять раз выше высоты трёхэтажного здания на Октябрьской улице дом 2. Как будто воду из шланга лил, "поливал" пулями цель — Борис.
До дома прокурора от стреляющего Бориса было 800-1000 метров. Звука выстрелов никто не услышал, или подумали что шумит канатка.
Две последние пули попали в здание. Причем одна из пуль попала в кухню квартиры прокурора, пробила стекло окна. 5-10 минут как семья позавтракала и Лев Гройсман пошел одеваться , чтобы выйти к машине, которая стояла у подъезда.
Прошедший Войну водитель сразу понял, что попал под обстрел.
Дом где жил прокурор на 6 часов внизу карты, окно кухни выходит на внутреннюю сторону дома к подъездам , на Октябрьскую улицу выходит Бар-бильярд. На 12 часов на карте — гора , с которой Борис Михайлов вел стрельбу.
Участок горы назывался Рабочая гора. Справа у реки гора Кирова, а слева террикон шахты им. ОГПУ, если смотреть со стороны Октябрьской улицы.
В тот же день Борис выполнил рейс и сдал ЗИС-5 заведующему гаража. Оформил в отделе кадров документы, что призывается на срочную службу в СА .
МР 40 и два магазина положил в ящик с ключами и нужными деталями и спрятал под кроватью на квартире у своего дяди. Новый трамблёр для ЗИС-5 положил с пп . Все было максимально быстро.
Боря забежал на Пролетарскую 28 , чтобы собрать вещи и попрощаться с сестрой Валентиной. Та сидела на кровати как зомби и её муж пытался накормить её из ложечки . Борис приобнял своего единственного самого родного человека.
— Валя! Меня призывают в армию. Я отслужу и приеду, поквитаюсь за тебя!..
Валя слышала или не слышала, она все равно не понимала что происходит.
Это Борис Михайлов во время службы в Германии в 1951 году. Почки болели, что даже лечили в госпитале.
Борис Михайлов справа, скрестил ноги.
Пиво настоящее. Немецкое. Пивные ларьки стояли в 1951году на территории советских воинских частей в Восточной Германии. Некоторые солдаты по 10 кружек выпивали.
А вот Борис Михайлов пиво не мог пить. Почки. Фотография постановочная. Один-два глотка мог Борис выпить.
Типичный жест дяди Бори. Это он тогда говорил кому-то из сослуживцев возле пивного ларька.
— Не говори ерунду! ( Не пи.ди! ).
Кисть правой руки при этом совершала странные быстрые движения в горизонтальной плоскости.
Это было что-то на нервах, мысленная память. Рука виртуально держала воображаемый нож, резала оппонента.
А водку дядя Боря после армии употреблял, достаточно много, но зависимости от алкоголя у него не было. Профессиональный водитель грузовых автомашин.
Борис Михайлов в центре. Выпивает с местными уголовниками из Лисичанска в 1960-ом году. Район стадиона и центрального рынка.
Мой рассказ такой длинный, потому что надо было объяснить откуда в жизни моего отца Виктора Плотникова появился прокурор Лев Гройсман.
Виктор Плотников получил доступ к служебной, секретной информации в 1950 году. Мир оказался тесен , и Гройсман знал о преступлении Владимира Дмитриевича Сердюкова в Берлине в конце 1945 года.
Скоро узнаете откуда появился перстень с надписью Kiautschou , и кому он принадлежал.
Мой рассказ возвращается к В.Д.Сердюкову , как и яхта с марки , на которой была интересная надпись.
Вера.
У моего отца Виктора случилась любовь с дочкой прокурора. Так завязался с этой семьей, что переехал жить в квартиру к Гройсманам.
Сирота, подумал, что в сказку попал.
Интересной особенностью происходивших событий было то, что мой отец ездил на ЗИС–5 вместе с Борисом Михайловым в последний день его работы перед службой в Советской Армии. Стоял на Рабочей горе, с которой Борис стрелял по дому где жили Гройсманы. Борис снарядил магазин только 15 патронами, потому что при большем количестве начинались задержки при стрельбе. Второй, имеющийся магазин, был ещё хуже.
Виктор проводил своего брата Борю в армию, а через месяц очень близко познакомился с Верой Кулькис (Гройсман). Когда ходил к сыну прокурора перед судом, то думал , что Вера — это соседка, соседская девушка.
Потом был новогодний молодежный вечер.
Вера стала женщиной в 16 лет. Мой папа сказал , что он был у неё первый. 16 лет Вере исполнилось 31 января 1950 года.
Мне, девяти-летнему , мальчишке рассказ моего отца о Вере в 1970-ом году был непонятен. У девятилетнего мальчика нет знаний взрослого человека. Про Ромео и Джульетту мне было рано слушать. Не воспринимал я информацию .
— Папа! Я всё не запомню!
— Вспомнишь! Все вспомнишь, в конце жизни, когда зубы коренные вырывать начнут!
Отец меня использовал как магнитофон. Плохо это, или хорошо — это неизвестно. Знающие люди советовали моему отцу не делать этого. В пожилом возрасте для запрограммированного это может обернуться головными болями, и даже сумасшествием.
Тогда, в 1950-ом году , мой отец Виктор был влюблен в Веру. Жить стали вместе. Родителей Веры в домашней обстановке 19-ти летний Виктор Плотников стал называть "мама" и "папа". Возможно Вера тогда училась в 9-ом классе школы с десятилетним периодом обучения.
С работой у отца было все сложно. Подсобный рабочий на электростанции. Стал ходить вместе со сварщиком, постепенно учился ремеслу. Образования не было, даже семилетки .
Мама и папа Гройсманы были в большом напряжении , что у них живёт влюбленный полудурок. Не такой судьбы они желали своей принцессе. Еврейская "мама" решила развести влюбленных.
Первым был выдвинут для разговоров о будущем молодых "папа" — Лев Гройсман. Это произошло уже в конце 1950 года, когда Вера пошла в выпускной класс школы.
Лев Гройсман имел очень много информации, его аргументы были железными, железобетонными.
Забыл сказать, что Борис Гройсман закончил десятилетку летом 1950-го года и уехал в Нижний Тагил учиться в институте, поэтому мой отец с августа стал жить в семье прокурора.
Дом 2 на ул.Октябрьской. На этой фотографии квартира, где жил прокурор Лисичанска Л.И.Гройсман в 1950-м году, над Баром-бильярдом на 2-м этаже. Кухня выходит на внутреннюю сторону дома.
Человек смотрит в сторону Трептов-парка.
Закрыли тему демоны. Извините , ребята, кина не будет.
Такое замечательное кино есть про Колю Ковалева!
Это кадр из документального фильма, руки Николая.
На месте преступления в коттедже на улице Альт-Штралау, в районе Стекольного завода, был один самый отчаянный ш0фер, звали Колька его, Ковалев. Это он из ППШ стрельнул в двух женщин и семилетнюю девочку.
Не знаю что Николай Ковалев делал с машиной, но она у него "летала" и могла от "студера" уйти .
На фото Газ-АА, а Студер — Studebaker US6.
Николай Павлович Ковалев (1911-1978)
