Вот такие парни и вырывали Сталинград из лап немцев. Видно тяжелейшие условия, сутками на пролёт в боях ни часа нет, что бы побриться, помыться, сменить обмундирование. Портрет бойца запечатлён на всегда в моей памяти.
Снимок «Письмо домой» Георгий Зельма принес на первую послевоенную выставку в 1948 г., но там его не взяли. Какой же это герой Сталинграда – неказистый, усталый, шинель в грязи. А для фотокорреспондента этот кадр был дороже многих других. (Советское фото. 1980. № 12. С. 13). Это фото имеет интересную историю — не только его появления, но и случившегося продолжения. Автор рассказывает: «Прислонившись к стене разрушенного дома, сидит боец и пишет письмо. Снимаю, спрашиваю: – Куда пишете? – Домой, в Москву… – Говорю: – Вам повезло, завтра я лечу с материалом в редакцию, могу зайти к вашим родным. Письмо было доставлено… Читать далее »
Полы шинели и рукав изорваны, руки черные, лицо тоже в саже. Видно, что боец изрядно поползал и пострелял.
Жив и на том спасибо.
Вот такие парни и вырывали Сталинград из лап немцев. Видно тяжелейшие условия, сутками на пролёт в боях ни часа нет, что бы побриться, помыться, сменить обмундирование. Портрет бойца запечатлён на всегда в моей памяти.
Снимок «Письмо домой» Георгий Зельма принес на первую послевоенную выставку в 1948 г., но там его не взяли. Какой же это герой Сталинграда – неказистый, усталый, шинель в грязи. А для фотокорреспондента этот кадр был дороже многих других. (Советское фото. 1980. № 12. С. 13). Это фото имеет интересную историю — не только его появления, но и случившегося продолжения. Автор рассказывает: «Прислонившись к стене разрушенного дома, сидит боец и пишет письмо. Снимаю, спрашиваю: – Куда пишете? – Домой, в Москву… – Говорю: – Вам повезло, завтра я лечу с материалом в редакцию, могу зайти к вашим родным. Письмо было доставлено… Читать далее »