«Милый дедушка, Константин Макарыч!…Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нету никакой моей возможности… Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно бога молить, увези меня отсюда, а то помру…Хотел было пешком на деревню бежать, да сапогов нету, морозу боюсь… Пожалей ты меня сироту несчастную, а то меня все колотят и кушать страсть хочется… Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой…»
Возможно, последнее…
«Милый дедушка, Константин Макарыч!…Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нету никакой моей возможности… Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно бога молить, увези меня отсюда, а то помру…Хотел было пешком на деревню бежать, да сапогов нету, морозу боюсь… Пожалей ты меня сироту несчастную, а то меня все колотят и кушать страсть хочется… Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой…»
Тогда уж — Карл Мартинович.