Бои на южных подступах к г. Сталинград 25.08 - 13.09.1942 г.

ПОПЫТКИ ОТХОДА НА НОВЫЙ ОБОРОНИТЕЛЬНЫЙ РУБЕЖ ЧАСТЕЙ 62-й И 64-й АРМИЙ

В связи немецкими наступлениями немецких 4 ТА Гота и 6 А Паулюса командование 64-й и 62-й армий и ВПУ Юго-Восточного Фронта начало беспокоиться о положении на их фронтах, и видя как начинает развивается ситуация в полосе обороны 62 армии, 64-й и 57-й армий начинает ставить вопрос командующему Сталинградским и Юго –Восточным фронтами Еременко об отходе на новый рубеж.

Но в целом сложившуюся ситуацию с отводом 64 А даже с открытием документов портала «Память Народа» полностью прояснить пока не удалось. Почему затягивали с приказом отвода 64-й Армии Шумилова на новый оборонительный рубеж пока неясно. В ниже приведенных текстах переговоров штаба Юго - Восточного фронта и штаба 64 Армии будет показано как происходили обмены мнениями по этому поводу.

Особенно растянутый фронт ( как видно на схеме) находился в полосе обороны 64 Армии.

И командование 64-й опасаясь, что немцы ударив из района Солянки в сторону Бекетовки и Сарепты, и далее выйдя к Волге отрежут её части, начало подготавливать план постепенного отхода армии на новый оборонительный рубеж. Каждой части на случай отхода был составлен маршрут и место занятия нового участка обороны. Но пока эта информация до штабов частей не была доведена.

Далее будет подробно показано из разных воспоминаний и документов как должен был быть произведен отвод 64-й Армии, который состоялся, но уже в другой обстановке.

Из книги « Героическая Шестьдесят Четвертая» г.Волгоград, об участии 64 А в боях за г. Сталинград :

«К исходу 27 августа противник уже вышел на участке 62-й армии на рубеж Малая Россошка — Карповка, к железной дороге Калач — Сталинград. Командарм М. С. Шумилов, видя драматическое развитие событий, обращается лично по «ВЧ» к командующему фронтом, но тот разрешения на отвод армии не дает и требует удерживать занимаемые рубежи.
Далее события развивались так. В середине дня начальник разведотдела армии докладывает командарму о том, что ночью противник перегруппировал силы, причем довольно крупные, в восточном направлении. Это было известно и начальнику штаба фронта генералу Г. Ф. Захарову. Ему докладывали, что к утру 28 августа самым опасным участком является район Васильевка — «Парижская коммуна» (оба пункта находятся рядом с Капкинским). Именно здесь и ожидается сильный удар противника.**

Лишь к исходу 28 августа командующему 64-й армией стали поступать одно за другим запоздалые распоряжения.
командующего фронтом, причем характер они носили половинчатый и о занятии обороны по среднему обводу по реке Червленной в них не говорилось ни слова. 29 августа в 11.00, то есть когда лавина фашистских танков уже таранила оборону армии, поступило, наконец, боевое распоряжение которым предписывалось в ночь на 30 августа отвести правое крыло 64-й армии на промежуточный рубеж по реке Крепь и вывести две стрелковые дивизии— 29-ю и 204-ю — в резерв командарма. О рубеже по реке Червленной и на этот раз не было ни слова.*»

** Однако этот участок так и остался неприкрытым, несмотря на донесения о концентрации немецких частей разведкой 126 сд и других частей. Далее будут приведет текст переговоров штаба 64 А с штабом Юго Восточного Фронта о ситуации в этом районе.
Донесения самого штаба 64 А о концентрации немецкого 48 ТК не найдены. Есть лишь упоминания в переговорах с штабом ЮВФ о концентрации противника, но не более. То есть это направление как следует из текстов переговоров штаба 64 А и штаба ЮВФ не рассматривалось как направление главного удара немцев.
Текст этого распоряжения будет приведен далее - прим.
* Командование Юго-Восточного Фронта все же разрешило отвод 29 сд в район ЗЕТЫ 28 -29 августа. Но видимо о просьбе Шумилова дивизию оставили на месте, вывели первой 204 сд.

Воспоминания начальника штаба 64 А, Ласкина Ивана Андреевича :

,, Всю сложность и опасность положения 64-й вместе с нами видел и заместитель командующего Юго-Восточным фронтом генерал-лейтенант Ф. И. Голиков. Он с небольшой группой офицеров фронта находился на вспомогательном пункте управления, координируя действия войск 64-й и 57-й армий. Перед вечером 26 августа, когда Военный совет 64-й обсуждал вопрос о том, как же дальше действовать нашей армии, Ф. И. Голиков принял самое живое участие в оценке складывающейся обстановки.
— Противник держит нас в самом невыгодном оперативном положении, — заключил генерал Ф. И. Голиков. — Надо лишить его условий, при которых он все еще вынашивает замысел окружения наших армий.

Командарм М. С. Шумилов был точно такого же мнения в оценке складывающейся обстановки.
Поэтому было признано необходимым отвести войска армии на заранее подготовленный рубеж по реке Червленая. Тогда протяженность фронта обороны армии сокращалась бы со 120 до 35–40 километров и был бы создан общий сплошной фронт обороны войск 62-й в 64-й армий по рекам Россошка и Червленая.
У командарма 64-й генерала М. С. Шумилова была связь с фронтом. Поэтому он и генерал Ф. И. Голиков звонили командующему фронтом, чтобы получить от него одобрение решения. Но в это время генерала А. И. Еременко не было на командном пункте. Тогда мне было поручено доложить начальнику штаба фронта генералу Г. Ф. Захарову обстановку и мнение Военного совета о дальнейших действиях армии. Перед вечером 26 августа я говорил по ВЧ с ним дважды, причем второй доклад делал в присутствии генералов М. С. Шумилова и Ф. И. Голикова. Содержание этого ответственного доклада забыть невозможно.

Вот краткие его выводы:
«1. Противник, располагая перед Юго-Восточным фронтом большим превосходством в танковых силах, моторизованных войсках и авиации, может в короткий срок осуществить перегруппировку и начать новое наступление против 64-й армии. А резервы армии израсходованы. Создать их вновь за счет вывода соединений с оборонительного рубежа армии не представляется возможным, так как откроем фронт.
2. Фронт обороны соседней 62-й армии очень неустойчив. Ее войска продолжают отходить, все более открывая правый фланг и тыл 64-й армии. Обеспечить себя с севера против этой любой угрозы нам нечем.
3. Складывается обстановка, при которой 64-я армия может оказаться в критическом положении и не будет способна выполнить задачу по защите Сталинграда на юго-западном направлении. Поэтому Военный совет армии просит принять решение по создавшейся обстановке.
Содержание доклада исходит из оценки обстановки, которую определил Военный совет армии и генерал Голиков Ф. И.»

( Оригинал текста этого доклада на портале «Подвиг Народа» не найден - прим.)

Начальник штаба фронта Захаров с выводами доклада согласился и сказал, что обо всем этом доложит командующему фронтом по его прибытии на КП. Но в этот день ответа на свой доклад мы не получили.
Понимая всю опасность обстановки и нависшую над армией угрозу, Военный совет армии, будучи уверенным, что приказ на отход армии непременно последует, поручил мне подготовить план отвода войск армии на рубеж по реке Червленая, не оглашая его перед работниками штаба армии. Заранее разработанный план позволил бы нам в более короткие сроки приступить к выполнению отвода войск после получения на это разрешения командующего фронтом. И он был нами подготовлен. В разработке плана принимали участие заместитель начальника оперативного отдела полковник П. М. Журавлев и начальник штаба артиллерии полковник А. Н. Янчинский. Командарм М. С. Шумилов и генерал Ф. И. Голиков очень внимательно рассмотрели его.
По плану вначале отводились стрелковые соединения правого крыла армии — 66-я морская стрелковая бригада и 157-я стрелковая, поскольку они находились намного впереди других дивизий и их тылам в первую очередь грозил удар противника с севера. По достижении этими соединениями промежуточного рубежа начинали отходить 126-я и 29-я стрелковые дивизии и армейские артиллерийские части, находившиеся ближе к центру обороны. В третью ночь отход на рубеж реки Червленая должны были совершить все остальные силы армии.
Что же касается организации обороны на новом рубеже, то суть ее выражена в следующих строках плана:
«В первой линии обороны по реке Червленая иметь четыре стрелковые дивизии, одну морскую стрелковую бригаду и 118-й укрепленный район в составе восьми отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов.
В резерве армии — три стрелковые дивизии и одна морская стрелковая бригада.,,
Однако этому плану не суждено было осуществиться. Командование фронта разрешения на отвод армии не дало. А противник к исходу 27 августа вышел на рубеж Малая Россошка, Карповка, к железной дороге Калач — Сталинград и навис над глубоким флангом и тылом нашей армии. Вечером этого дня командарм М. С. Шумилов в присутствии генерала Ф. И. Голикова снова докладывал по ВЧ командующему фронтом А. И. Еременко о серьезности обстановки. Он подчеркивал, что возникла опасность полного окружения армии, и поэтому считал необходимым своевременно отвести её с занимаемого рубежа на более выгодный.

Генерал А. И. Еременко и на этот раз отводить армию не разрешил. Тогда Шумилов попросил разрешения переместить на промежуточный рубеж войска правого крыла 64-й, которые противник глубоко обошел с севера. Командующий не дал разрешения и на это, подчеркнув, что обстановка требует удерживать занимаемые армией рубежи обороны.
Позже нам стало известно, что рубеж, обороняемый войсками правого крыла 64-й армии, командование фронта рассчитывало использовать в качестве исходного района при нанесении предполагаемого контрудара по левому флангу 6-й немецкой армии. Но для этого у фронта не было никаких резервов. Да и время было упущено.

Нам стало известно, что 25 августа командующий 62-й генерал-лейтенант А. И. Лопатин, сменивший в этой должности В. Я. Колпакчи, тоже обращался к командующему фронтом с просьбой разрешить отвод войск на более выгодный рубеж, так как противник обошел фланги армии, но тоже получил отказ. Как видим, командующие армиями независимо друг от друга ставили перед генералом Еременко вопрос об отводе соединений на выгодный подготовленный рубеж обороны. А 27 августа Ставка запрашивала командующего фронтом, не следует ли отвести войска этих армий. Значит, такие меры настоятельно диктовались обстановкой.
Днем 28 августа начальник разведотдела армии докладывал, что перед фронтом армии противник ночью проводил перегруппировку сил в восточном направлении. Но масштаб перегруппировок и новый район сосредоточения сил врага нам тогда установить не удалось.
Вечером этого же дня в армии было получено распоряжение штаба фронта, в котором подчеркивалась возможность отвода на промежуточный рубеж только трех правофланговых соединений — 66-й морской стрелковой бригады, 157-й и 126-й стрелковых дивизий. Однако оговаривалось, что сам отвод может начаться лишь по дополнительному распоряжению командующего фронтом.
Командующий армией М. С. Шумилов принял решение в первую очередь отвести правофланговые соединения — 66-ю морскую стрелковую бригаду и 157-ю стрелковую, а 126-ю дивизию оставить на своем рубеже, чтобы прикрыть отход вначале этих соединений, а затем и других сил армии, действовавших на центральном и левом участках.
В эти планы «вмешался» противник. После того как ему не удалось прорвать оборону на стыке 64-й и 57-й армий, немецкое командование в течение двух ночей скрытно произвело передислокацию сил 4-й танковой армии и создало новую группировку перед центром обороны 64-й, на участке, где держала оборону 126-я дивизия. Состав этой группировки был очень сильным — весь 48-й танковый корпус немцев и две пехотные дивизии."

( Это решение Шумилова - оставить для прикрытия отхода именно 126-ю стрелковую дивизию не отражено в документах 64-й Армии. Возможно этот приказ был отдан им лично командиру 126 сд Сорокину по телефону уже во время боя 29 августа.)

Однако Шумилов так и не получил разрешения на отвод армии на промежуточный рубеж по Донской Царице. Видимо причину того же отказа описал и начальник штаба 62 А Крылов, который в своей книге "Сталинградский рубеж " указывает на ту же причину с отводом 62-й армии Лопатина. По его словам вначале отвод предполагался, но потом из штаба фронта был получен отказ.

Из мемуаров Крылова :
,, Прорыв неприятельской ударной группировки у Гавриловки и станции Тундутово — в полосе 64-й армии — создал реальную угрозу и ее и нашим тылам. 30 августа последовал приказ командующего фронтом об отводе обеих армий на средний оборонительный обвод.
Решение об этом отводе расценивается теперь военными историками как запоздалое. Таким оно, наверное, и было. Сокращение фронта в сталинградской «подкове» становилось необходимым из-за недостатка сил. Для организации обороны на новом рубеже требовалось какое-то время, но теперь его в нашем распоряжении не оказалось. Противник упредил нас дальнейшими опасными вклиниваниями, и через двое суток пришлось отходить со среднего обвода на внутренний.
Много времени спустя мне стало известно, что решение об отводе войск 62-й и 64-й армий на рубежи среднего обвода первоначально принималось в Ставке Верховного Главнокомандования еще 25 августа. Причем к принятию такого решения, а затем к отмене его, или, точнее, к объявлению его необязательным, имели отношение действия нашего командарма Лопатина. Чтобы объяснить это, надо вернуться немного назад.
Когда в ночь на 25 августа я прибыл на армейский КП из дивизий Глазкова и Казарцева, Антон Иванович Лопатин молча протянул мне телеграмму, которая была послана им днем в два адреса — начальнику Генерального штаба и командующему фронтом. В телеграмме он докладывал об обстановке, сложившейся в результате прорыва противника на нашем правом фланге, и просил разрешить ему, в целях сохранения сил и техники и более выгодной группировки войск армии, отвести три дивизии левого фланга (399, 131 и 112-ю), а также 20-ю мотострелковую бригаду на рубеж Ново-Алексеевский, Синеоковский, Гавриловка, то есть на средний оборонительный обвод.
Предложение Лопатина означало, что на центральном участке фронт приблизился бы к Сталинграду километров на тридцать. Но не означало ли оно также единственную возможность стабилизировать фронт обороны на тех рубежах, где это в сложившейся обстановке было реальным?
Поразмыслив над всем этим, я сказал командующему, что с содержанием телеграммы согласен. Его предложения представлялись разумными, дальновидными. К такому же мнению пришли Гуров, Пожарский, Камынин.
Но командующий фронтом уже ответил на просьбу об отводе нашего левого фланга отказом, потребовав продолжать активные действия по восстановлению положения на правом. В Ставке же посмотрели на дело иначе. Оттуда поступила в Сталинград утром 25 августа телеграмма (до армии она не дошла, поскольку нам и не предназначалась), где говорилось:
«...Следовало бы отвести Лопатина на следующий обвод, восточнее Дона, а также и 64-ю армию, отвод надо произвести скрытно и в полном порядке, чтобы он не превратился в бегство. Надо организовать арьергарды, способные драться до смерти, чтобы дать отойти частям армий...» ( ЦАМО ф.96, оп. 2011, д. 22, л. 324, 325)

Но в другой телеграмме Верховного Главнокомандующего, посланной в Сталинград в тот же день, содержались такие слова:
«...Утреннюю директиву об отводе 62-й и 64-й армий на восток можете считать необязательной» ( ЦАМО ф.96, оп. 2011, д. 22, л. 324, 325)
Решение, таким образом, было оставлено за командованием фронта. Через сутки, в ночь на 26-е, Лопатин вновь поднял вопрос об отводе с Дона хотя бы двух дивизий — 399-й и 131-й, и уже не на средний обвод, а на промежуточный рубеж между ним и Доном. Генерал-полковник Еременко не дал «добро» и на это. По-видимому, он продолжал рассчитывать, что ожидаемый успех контрударов с севера решительно изменит обстановку."
Как видно из мемуаров Крылова из обрывка этой телеграммы, запрет на отвод армий на новый оборонительный рубеж поступил от Генштаба и лично Сталина.

Но в полном тексте телеграммы эта ситуация видится по-другому :

« ВАСИЛЕВСКОМУ, МАЛЕНКОВУ
25 августа 1942 г. 15 часов
Получил новое донесение Лопатина от 25.8.42 г., где он сообщает о своем решении отрезать прорвавшегося противника от Дона.
Если обстановка действительно позволяет отрезать прорвавшегося противника от Дона и если Лопатин действительно способен выполнить свое решение, то предлагаю помочь ему выполнить это решение. В связи с этим мою утреннюю телеграмму об отводе 62-й и 64-й армий на восток можете считать необязательной.
Получение сообщить немедленно.
№ 170585
И. Сталин
Продиктовано тов. Сталиным по телефону 25.08 в 15 часов.
Боков

ЦАМО РФ, ф. 132а, оп. 2642, д. 32, л. 162. Подлинник.»

То есть Лопатин, в своем донесении обещал отбросить немцев своими силами за Дон, что конечно в той ситуации было невыполнимо. Текст этого донесения на "Подвиг Народа"не найден. Но возможно командующему 62 А Лопатину отбросить немцев за Дон приказал Еременко.
Как сейчас видится может быть эта телеграмма в дальнейшем и сыграла роковую роль в судьбах десятков тысяч людей 62 и 64 Армий. В дальнейшем ни Еременко, и тем более ни Лопатин, ни Шумилов не могли конечно сами отдать приказ об отводе частей на новый рубеж. Смотря как развивается ситуация Шумилов в итоге отдал такой приказ самостоятельно, но было уже поздно…

Как следует из воспоминаний начальника штаба 62-й Крылова и начштаба 64 -й Ласкина решение об отводе 62 и 64 армий должен был принять Еременко* и Военный Совет обоих фронтов, но как показали дальнейшие события это случилось уже тогда, когда немцы прорвали оборону 64-й армии, и за несколько часов вышли к главному оборонительному обводу «К» на р.Червленной, который только начал недавно заниматься прибывшими в этот район частями 10 -й стрелковой бригады и 4-мя батальонами 118-го УРа. Обороной этого участка занимался Чуйков.
*Еременко, Хрущев в это время командовали обеими фронтами – Сталинградским и Юго-Восточным.

По плану же предложенному штабом 64-й Армии этот район - оборонительный обвод "К", уже к 30 августа должны были оборонять 4 стрелковые дивизии ( неполного состава), 66 морская стрелковая бригада и весь 118 укрепрайон - это 8 артиллерийско-пулеметных батальонов.
Оригинал плана на отвод 64 А пока не найден, но в неопубликованных ранее документах 64 А найдено решение на занятие новых рубежей с 26 по 29 августа.
Видимо это черновик отвода всей армии на оборонительный обвод «К». В этом документе* написано следующее :

,,Время выступления - 21.00. В ночь с 26 на 27.08.42 66 морсбр выйти в район Братский -Ново -Петровский.
157 сд, 1-я и 2-е Орджоникидзевское и Грозненские училища и 61 ОПАБ - в район свх.КРЕПЬ, ЕРИКО-КРЕПИНСКИЙ. Так же отходит и Житомирское училище в район высоты 161.0.
На следующий день отходят : 126 сд и занимает рубеж по высотам сев. ДОНСКАЯ ЦАРИЦА."
Далее постепенно перекатом должны были отходить остальные части 64 А и к 29 августа всем предполагалось занять основной оборонительный обвод "К", проходивший за р.Червленная.
(* Этот документ полностью не приводится)

К конечном итоге все части 64 А которые бы вышли на новый рубеж на утро 29 августа, должны были занять следующие районы:

« 66 мсбр - занимает оборону на восточном берегу р.ЧЕРВЛЕННАЯ на фронте КАРПОВСКАЯ до БЕРЕСЛАВСКАЯ
157 сд - занимает оборону на фронте БЕРЕСЛАВСКИЙ - ЦИБЕНКО.
126 сд занимает оборону на восточном барегу р.ЧЕРВЛЕННАЯ от ЦИБЕНКО - ГАВРИЛОВКА.
208 сд -в резерв, МТФ, 125.0, ж.д южнее этих пунктов 5км. зап.АЛЕКСЕЕВКА.
29 сд занимает оборону ГАВРИЛОВКА, дорога южнее 92.0
138 сд -резерв балка ПЕСЧАННАЯ, выс.115.0. балка ТАЛОВАЯ.
204 сд -занимает оборону дорога южнее 92.0 -ИВАНОВКА.
38 сд и 20 истр.бригада -резерв в район САР, южнее ЕЛХИ, отдельный дом южнне 102.3. 20 ибр выходит на рубеж 128.2, 116.9.
154 мсбр - резерв, балка южнее КРУТАЯ,116.9, отм. горизонтали 120.
13 ТК - рубеж 125,8, 102.8.»

План предложенный штабом 64 Армии.

Таким образом создавалось два участка прикрытия : 66 морсбр, 157 сд, 126 сд, 29 сд с 204 сд и 13 ТК прикрывали бы центр и фланги от наступающей 4 ТА Гота, а 208 сд, 138 сд, 154 морсбр прикрывали бы тылы 64 А, со стороны прорыва от Калача 6 А Паулюса.

Далее будут приводится тексты телеграфных переговоров 64 А со штабами ВПУ и ЮВФ, как наиболее точный и верный источник. В них отражено почасовое развитие ситуации и принятие решения штабами фронта. Показано все напряжение и драматизм ситуаций. В данной теме будет обозначено как «ПЕРЕГОВОРЫ».

В этих переговорах и идет речь о плане на отвод, представленный штабом 64 Армии.

ПЕРЕГОВОРЫ : ШТАБ ЮВФ -ШТАБ 64 А (Дата : предположительно 27 августа 1942г)

ЛАСКИН* : У аппарата полковник Ласкин.
ИВАНОВ** *У аппарата Иванов. Ваш план получен только что. Голиков приказал к исполнению его ни в коем случае не приступать. Считать его проектом который будет рассматриваться. А решение будет сообщено после его принятия. Ясно ли Вам? Как понимать представленный Вами план ? Прошу ответить.

ЛАСКИН : Представленный нами план является только нашим предложением в порядке проекта. А осуществлять его мы не будем без вашего приказа или указания. Все.
ИВАНОВ : Понято правильно. Прошу ответить на вопросы которые Вам заданы. ( Вопросы видимо были в предыдущей связи, не найдены -прим)

ЛАСКИН : Отвечаю на ваши вопросы :
1. 470 079* железную дорогу своим передним краем не занимает. Передний край её проходит западней по р. ЧЕРВЛЕННАЯ.
2. 173** батальон и 471, 726, 377 прибыли на свои участки, получили задачи, занимают участки для закрытия рубежа КАРПОВСКОЕ - ЦИБЕНКО, выдвигаются сформированные из тыловых органов 4 небольших роты.
На этом участке встанут на позицию 471, 726, 377. Все.
ИВАНОВ : Пятый вопрос- Какое количество людей и артиллерии вышло к Вам на участок высоты 120.2 от 13 Тбр, соседи вчера с рубежа 118.8, 107.4, 118.5. Где эти люди сейчас, приведены ли они в порядок ? Все ли люди наши ? Этот полк вышел на ваш участок, что от него осталось, этим интересуется главный хозяин. Мне кажется, что сейчас только от вас эти сведения мы можем получить. Можете ли Вы ответить.
ЛАСКИН : Это я затребую от дивизии. А потом сообщу...

ИВАНОВ : Хорошо. Прошу уточнить какой участок занял 173-й батальон и какой 407 АП.
ЛАСКИН : 173 занимает участок выс. 92.0, иск. ИВАНОВКА. 407 становится на позицию северо-восточнее ЦИБЕНКО. Все.
ИВАНОВ: Когда переданы остатки Винницкого училища, и в каком оно состоянии, и сколько тех остатков ?
ЛАСКИН : У нас было человек 60 под начальством начальника штаба. Решение по передаче этих людей в свою часть принята часов в 17-00, сегодня выслан командир для передачи этого распоряжения.
Винницкое училище по существу находится на территории нашего соседа** и поэтому остатки этого училища нами переданы соседу в свою часть.

ИВАНОВ : Дополняю. Первое: Голиков считает, что передний край 38 сд занят совсем неправильно. Если вы (хотите) его оставить таким, то дивизии необходимо передовыми отрядами занять линию железной дороги и использовать её в качестве противотанкового барьера.
Второе : Прибывшие к нам 10-я запасная стрелковая бригада распоряжением Голикова с 6.00 27.8 занимает оборону иск.НАРИМАН ВАСИЛЬЕВКА(??? -так в тексте) ИВАНОВКА и поступает в ваше распоряжение.
Сообщите что мне ответить Голикову о переднем крае 38 сд ? Все.
ЛАСКИН : Буду говорить с Шумиловым, дополнительный ответ сообщу. Все.
*Полковник ИВАНОВ Евгений Васильевич, заместитель начальника оперативного отдела штаба ЮВФ.
**Полковник ЛАСКИН Иван Андреевич, начальник штаба 64 Армии.

Оригинал переговоров штаба ЮВФ и штаба 64 А ( Портал "Память Народа")

Можно утверждать что речь идет о выше приведенном плане отвода 64 Армии на оборонительный рубеж «К» за р. Червленная.
* 38 – стрелковая дивизия.
** 173 ОПАБ, 118 УР
***Вероятно кодированное обозначение остальных ОПАБ 118 УР.

Источник текста приведенных этого и других переговоров: Портал "Память народа" : ЦАМО ф.341, оп.5312, дд. 49-50)
В штабе Юго-Восточного Фронта видимо рассмотрели предложения 64-й Армии, и отдали распоряжение предусматривающие отход некоторый частей армии, правда с условием, что этот отвод будет осуществлен только по личному приказу Еременко.

КОМАНДУЮЩЕМУ 64 АРМИИ
БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ № -0059/ОП ШТАБ ЮВФ 28.8.42 " 18.40"
КОМАНДУЮЩИЙ ФРОНТАМИ ПРИКАЗАЛ :
1. В ночь на 29. и 30.8.42 29 сд, сменив её частями 126 сд и 138 сд, вывести в свой резерв в район БЛИНКОВ* , выс. 106.5, выс. 109.4.
2. Предусмотреть отвод 66 мор.бригады, 157 и 126 сд с училищами на промежуточные огневые рубежи :
а) Первый - Ляпичев, сев.вост. берег р.Ерик до Ерик (Ерико- Крепинский), балка Бирючья, Зеты, выс.150.0, Ферма № 2.
б) Второй - Средне - Царицинский, сев.вост. берег Донская Царица, Зеты, далее выс. 150.0, ферма № 2 (Свх. им. Юркина).
Отвод частей на указанные рубежи, в каждом случае производить только по приказу Комфронтом.
Нач.Штаба ЗАХАРОВ»
(* Имеется ввиду хут.БЛИННИКОВ)
.
29-ю стрелковую дивизию как следует из этого распоряжения разрешалось выводить уже в ночь на 29-е августа, и ей приказано было занять х.Блинников. Но Шумилов, как видно из ниже приведенного текста переговоров Ласкина с Ивановым, начал возражать с этим планом вывода, он решил вывести сначала 204 сд Скворцова, что потом и было выполнено. В итоге 29-я сд понесла самые большие потери из отходивших частей 64 А во время немецкого наступления 29 августа: из почти 7 000 личного состава к вечеру 31-го августа вышло всего около 1 000 человек.

Переговоры штаба ЮВФ- штаб 64 А
Дата: 28 августа. Время: неизвестно.
«ИВАНОВ : У аппарата полковник Иванов
ЛАСКИН : У аппарата полковник Ласкин
Тов. Иванов, Вы нас предупредили, о том, чтобы мы провели подготовительные мероприятия по выводу 29-го хозяйства в резерв. Но пока приказа на этот счет мы не имели, поэтому считаю необходимым доложить, что:

Первое: Вывод 29-го хозяйства приведет к сдвигам и перегруппировке еще 3 таких же хозяйств. Это может обнаружить противник.
Второе: С другой стороны это мероприятие осложнит обстановку и у нас на фронте.
Поэтому Шумилов считает более целесообразным вывести не 29 хозяйство, а хозяйство Скворцова – 204*.
Третье: Приказа пока нет, мы поэтому никаких указаний частям не давали. Сегодня по времени уже вывода произвести не сможем. Надо рассчитывать это мероприятие провести в следующую ночь - с 29 на 30.8. Прошу срочно доложить тов. Голикову эти соображения Шумилова и дать ответ с тем, чтобы начать подготовительную работу. Все.

Иванов : Отвечаю. Тов.Ласкин Вам только сейчас передали шифровку по этому же аппарату с приказом. На мероприятие отводится две ночи. Понятно, Шумилов возбуждает вопрос о выводе не 29 хозяйства, а Скворцова. О чем и прошу доложить тов.Голикову.
Ласкин : Хорошо. Иду докладывать.

29-я стрелковая дивизия.

* 204-я стрелковая дивизия.

(«Хозяйство» в этом и последующих текстах переговорах – любая часть или дивизия армии.)

Источник текста приведенных этого и других переговоров: Портал "Память народа" : ЦАМО ф.341, оп.5312, дд. 49-50)

ПЕРЕГОВОРЫ ШТАБ 64А -ШТАБ ЮВФ
Время: предположительно 28 августа 1942 г.

« ИВАНОВ : У аппарата полковник Иванов. Здравствуйте товарищ Ласкин.
По приказанию тов. Голикова ориентирую Вас, что очевидно сегодня вы получите приказ о выводе хозяйства в ваш резерв. Поэтому проведите подготовительные мероприятия. Прошу ответить отдано ли распоряжение об отводе 172 "хозяйства" в Зеты. Прошу отвечать.

ЛАСКИН. Отвечаю. Первое: распоряжение о выводе 172 "хозяйства" * на участок Тундутово - отметка 105 -отдано.
Второе: Какое хозяйство имеете ввиду отводить в резерв, чтобы провести подготовительные мероприятия ?
Третье: Сообщите результат боев по окружению и уничтожению группировки войск противника в составе 16 тд и третьей мд.
ИВАНОВ: Повторяю, что очевидно сегодня вы получите приказ об отводе в ваш резерв в Блинников 29 "хозяйства", к чему вам заблаговременно (подготовится?).
Насчет 16 тд и 3 мд. Положение пока точно не определилось, идет борьба, он усиливается и с нашей стороны тоже. Самое примерное на прежних рубежах…»

* 172 хозяйство - 172 ОПАБ, 118 Ура

Следующие переговоры были снова о решении вывода одной дивизии на новый рубеж, и как из них следует - все еще не было решения, какую точно дивизию вывести первой, но на вывод 29-й стрелковой дивизии уже поступил приказ из штаба ЮВФ.

ПЕРЕГОВОРЫ ШТАБ 64А - ШТАБ ЮВФ. 28.09.1942, время между 20.00 и 22.00.

« РАБОТНИК ШТАБА 64А*: Ласкин занят и приказал мне прийти.
ИВАНОВ: Чем занят?
РАБОТНИК: У нас много аппаратов, он говорит в другим хозяйством.

ИВАНОВ: Принимайте и вручайте Шумилову немедленно. Предложение Шумилова о выводе 204 вместо 29 утверждается. Сроки и пункты те же. План исполнения через два часа представить служебной запиской. Отвечайте.
Получено ли вами боевое распоряжение номер 0059 ОП**, переданное два часа тому назад шифром? Отвечайте...
РАБОТНИК ШТАБА 64А : Сию доложу, справлюсь в отделе, обработано ли приказание 0059 и остальное принимаю, и иду докладывать Ласкину.
ИВАНОВ: Что Вы никогда не знаете и не можете доложить о самых важнейших документах которые к вам направляются, и которые Вы обязаны знать сразу же после их поступления к вам. Когда этому будет конец. Все, идите, докладывайте...»

*Фамилия работника штаба не известна. Возможно это замначштаба 64 А Лукин.
** «1. В ночь на 29. и 30.8.42 29 сд, сменив её частями 126 сд и 138 сд, вывести в свой резерв в район БЛИНКОВ, выс. 106.5, выс. 109.4…»
Полный текст боевого распоряжения № 0059 о выводе 29 сд приведен выше.

Как следует из вышеприведенных текстов переговоров так и не было принято решения какая дивизия должна была выводится: 29 сд или же 204-я. Однако видимо Шумилов убедил командование Фронта – 29-ю сд Колобутина оставили на своем участке обороны, 204-я сд Скворцова сумела отойти почти без потерь. Но в целом все, что было предложено ранее штабом 64-й Армии уже не имело значения, по сути все действия были направлены на вывод только одной дивизии.

Тем временем 48 –й немецкий танковый корпус уже приготовился к своему наступлению.

Тем временем немецкий 48 ТК начал сосредотачиваться для своего наступления в районе Тебектенерово - Капкинка. Танки и бронетехника подходили и скрывались в многочисленных балках.

Заметила ли перемещение и подготовку немецкого 48 ТК к масштабному наступлению разведка частей Красной Армии находящихся на переднем крае, да и сам штаб 64 Армии ?
Как следует из ниже приведенного текста переговоров и боевых сводок всех частей, концентрация немецких частей была замечена и штабом 64 А, и наблюдением подразделений 126 сд и других частей, и даже было верно указано место вероятного удара. Но в целом, как сейчас видно сам масштаб действий, и количество немецких дивизий остались нераскрытыми. Судя по переговорам штаба 64 А предполагалась, что удар будет наносить одна немецкая мотодивизия с румынскими частями, в районе Васильевка – Капкинка, где находились 1-я и 2-я пехотные дивизии румын.
И как следует из текста переговоров немецкое наступление командование 64-й Армии ожидало еще утром 28 августа, однако, как ранее и было написано выше, на это направление не было переброшено никакого усиления ни танками, ни стрелковыми частями с артиллерией. Шумилов просит передать ему лишь только недавно прибывшую 10-ю ОСБр Дряхлова.

Во всяком случае пока не найдено приказов на перемещение частей 64 А на это направление. Наоборот, найдено только два распоряжения штаба 64А - на премещения двух ОПАБ 118 УРа - один в район Зеты, второй в район Тундутово.
Сейчас остается пока неясным, почему несмотря на донесения разведки 126 сд и других частей не было принято никаких мер к усилению обороны на этом участке. В переговорах ясно говорится, что: вероятный район немецкого наступления это Васильевка - Капкинка.
Возможно приказали усиливать оборону этого участка собственными силами дивизий на основании данных разведки. Все же Шумилов и Голиков видимо ожидали главный удар 48 ТК со стороны жд линии: разъезд 74км. - ст.Тундутово, как и в предыдущие дни. Еременко же видимо опасался удара снова через дефиле между озер Цаца и Сарпа, какой был ранее 21 августа, поэтому приказал выставить на этом направлении 5 000 мин.
Как следует из ниже приведенного текста переговоров все немецкие приготовления были замечены, однако все в послевоенных воспоминаниях писали, что удар 48 ТК был неожиданный.

27 августа. Переговоры Штаб ЮВФ - Штаб 64А

ИВАНОВ : У аппарата полковник Иванов.

ЛАСКИН : У аппарата полковник Ласкин. Прошу доложить тов.Голикову следующую просьбу Шумилова.
Первое : По ряду признаков действий противника - многократной авиабомбежке боевых порядков, сосредоточения войск в районе южнее ВАСИЛЬЕВКА, КАПКИНКА и проводимые противником мероприятия по разведке мы ожидаем наступление противника завтра с утра 28.8.
Второе: У Шумилова нет кулака, поэтому влиять на бой кроме огня нечем. Шумилов просит Голикова немедленно направить в наше распоряжение прибывшую к нам бригаду*, расположенную на ( рубеже).
Если будет это решение мы направим ее в Зеты немедленно.
Третье: Вы сообщили нам что сегодня ночью будет работать наша авиация и бомбить ряд пунктов в том числе и станцию Тингута. Прошу срочно передать авиации, чтобы она ст.Тингута не бомбила, так как там нет больших целей. Весь удар авиации прошу направить на район Тингутинское лесничество и лощины непосредственно северо-западней. Второй объект это балка Осипова, балка Соленая, что южнее Парижская Коммуна и южнее Васильевка. Чтобы знать когда разжигать костры. Все. По первому вопросу прошу немедленно сообщить Голикову и дать ответ.

ИВАНОВ : Считаю необходимо Вас предупредить, что Голиков едва ли по ряду причин, в том числе и организационного порядка согласиться на передачу бригады Вам.
Второе: Насчет действия авиации по Вашему предложению - сейчас доложу выше. Но едва ли что может быть изменено, так как уже поздно. Костры для нее нужно зажигать. Все.
*Прибывшая на рубеж р.Червленная 10-я ОСБр.
Источник текста приведенных этого и других переговоров: Портал "Память народа" : ЦАМО ф.341, оп.5312, дд. 49-50)

Переговоры штаб 64 А - Штаб ЮВФ :

27.08.42 г. (по дате указанной на бланке переговора)

ЛАСКИН : У аппарата полковник Ласкин .
ИВАНОВ : У аппарата полковник Иванов:
Здравствуйте. Тов.Голиков приказал у Вас выяснить истинное положение дел на участке Ивановка - совхоз Юркина. По поступившим донесениям авиация противника активна и отмечается сосредоточение пехоты восточнее Васильевка. Что точно известно, как Вы оцениваете обстановку на том участке фронта? Прошу отвечать.

ЛАСКИН : Здравствуйте тов.Иванов. В течение всего дня противник активными группами 15-20 самолетов и даже 30 бомбил наши боевые порядки в районе севернее Ивановка, севернее Васильевка, Тебектенерово и севернее совхоз Юркина.
ВТОРОЕ: В районе балок южнее Парижская Комунна, Васильевка в течении последних двух дней наблюдалось большое сосредоточение автомашин. В общей сложности сюда подходило до 600-700 машин. По непроверенным данным, и по показаниям пленных румын в этот район сосредотачивается какая-то мотодивизия немцев. На фронте от Тебектенерово и до совхоза Юркина перегруппировка войск противника не замечена. На этом участке отмечены окопные работы и даже посадка ДЗОТов от свх. Юркина и далее ЖД перегруппировок войск противника так же не наблюдается. Установлены окопные работы.

ИВАНОВ : Тов. Голиков приказал доложить о наличии (РЕЗЕРВОВ В АРМИИ) 136. В 962. *
(*Расшифровка : код 136- резервы, В 962 -В Армии-прим.)

ЛАСКИН : Докладываю, что у нас их нет, так как наши силы распределены на два рубежа.
Активность авиации в течении дня говорит о том, что противник готовит наступление на этом участке фронта и особенно из района Парижская Коммуна, Капкинка. Наступление можно ожидать завтра.
Ввиду отсутствия 136 В 962 ( резервов в 64 А - прим.) нет возможности создать из за счет каких либо пассивных участков фронта, а так же для ожидаемого наступления противника завтра 28.8 Шумилов просит Голикова усилить нас стрелковыми войсками, для создания . Все. Отвечайте.
ИВАНОВ : Как положение на остальном участке фронта ?
ЛАСКИН: На остальном участке фронта противник активных действий не предпринимал. Идет перестрелка. Все.
ИВАНОВ : ПИЛА*, ГВОЗДЬ** заняли ли 470, 059 рубеж жд ? Прошу отвечать.
(*, ** - Расшифровки кода нет-прим.)
ЛАСКИН: У меня здесь нет кода. Отвечу несколько позже.

ИВАНОВ : Ласкин, у нас несмотря на неоднократные попытки выяснить у Вас, кем занят этот участок КАРПОВКА -ВАРВАРОВКА ясности абсолютно нет.
Голиков не зная этого постоянно возмущается. Так же точно не знаем, кем занимается и участок ВАРВАРОВКА - ИВАНОВКА.
Журавлев и другие командиры оперотдела на эти вопросы ответа дать не могут, я очень прошу Вас уточнить, кто же в конце концов занимает эти участки, и где сейчас Чуйков? Объединил ли он фактически действия сил на этих участках?

ЛАСКИН: На том рубеже организует оборону Чуйков с небольшой группой командиров штаба. Весь фронт от КАРПОВСКАЯ /иск/ БЕРЕСЛАВСКИЙ 372, 476, 980. От БЕРЕСЛАВСКИЙ до ЦИБЕНКО - небольшой отряд, созданный из наших тылов. От ВАРВАРОВКА до НАРИМАН 373, 473.
От НАРИМАНА до ИВАНОВКА 373*, 772 и вновь подошедший 475* 961. Кроме того на восток на НОВО РОГАЧЕВ расположен фронтом на север по 371* 776, но это требует уточнения и проверки.
Все.
Вам лучше дело иметь с Чуйковым, которого Вы найдете в ЯГОДНЫЙ с которым у Вас имеется связь. Все.
ИВАНОВ : Хорошо.
ЛАСКИН: Прошу доложить Голикову просьбу Шумилова. Все.
ИВАНОВ: Тов.Ласкин, просьбу доложу немедленно.

(* В кодах вероятно идет речь о 10-й стрелковой бригаде и частях 118 УР (ОПАБы), которые в это время начали занимать оборону на р.Червленной - прим.)

На реке Червленной от Ивановки до Варваровки в это время уже начинали занимать оборону войска - это были батальоны 118 УР, позже подошла 10 - я стрелковая бригада Дряхлова. Как в месте наиболее вероятного направления удара противника прибывшие части начали приводить в порядок окопы, укрепления и укрытия - в этом месте проходил один из основных оборонительных обводов Сталинграда - обвод "К".
Но это направление по-прежнему не было усилено ни танковыми частями, ни частями ИПТАП. Все танковые части были сосредоточинев районе 74 км –станция Тундутово. В поддержку 10 сбр был выделен только 504-й иптап, который по донесению бригады был сразу разбит авиацией противника и поддержки оказать не смог.
Именно в этом месте 30 августа немцы силами 24-й танковой дивизии и прорвутся на левый берег реки Червленной. Подготовкой обороны на этом рубеже, как следует из переговоров, должен был заниматься Чуйков, однако в своих воспоминаниях он об этом мало пишет.
Неделю назад это рубеж занимала 35-я гвардейская стрелковая дивизия Глазкова, и даже был составлен план обороны этого участка. По оценке дивизии на 17 августа оборонительные сооружения подготовлены были не полностью, на некоторых участках работа еще не начиналась. По оценке штаба 35 Гв.сд на завершение работ требовалось около одной недели.
В середине августа район Воропоново и Ельшанки должны были занять части 2 ТК и 16 ТК, туда же должна была подойти и 315 сд. 26-го августа район ст.Садовая должна была занять и 124-я стрелковая бригада Горохова. Возможно ранее удар немцев ожидали в районе Калача.

Но в связи с неожиданным наступлением 6-й армией Паулюса 35-я гвардейская была снята с этого участка и сразу переброшена к Котлубани, поскольку то направление на данное время было наиболее важным. Остальные выдвигающие части Красной Армии в район Воропоново - Басаргино были так же немедленно остановлены и брошены на ликвидацию немецкого прорыва на севере. Соответственно это место осталось неприкрытым, куда потом и прорвется 24 тд и соединится с 6 Армией Паулюса...

Тем временем в полосе предстоящего немецкого наступления было относительно спокойно. 94-я пехотная дивизия перебрасывалась в район Солянки и ст.Тундутово, ее место постепенно занимали прибывающие оттуда части 48 ТК.
Разведка 126 сд, 208 сд начала замечать прибывающие немецкие части и все фиксировала в своих сводках.

Далее приводятся донесения частей перед началом немецкого наступления оборонялись на участке Тебектенерово - Васильевка.
Донесения 126-й стрелковой дивизии, которая с приданными ей частями примет на себя основной удар немецкого 48 ТК :

"Донесение 550 стр. полка 126 сд на 28.08.42 к 12.00
,, Противник никаких боевых действий не производил. Наблюдением установлено движение мелких групп. Есть предпосылки - вошло в балку Мешкова до 20 танков, но точно не установлено.
Вывод : противник по всем данным хочет перейти в наступление.
550 сп удерживая оборону вост. 600-700 м с. Тебектенерово. Справа соседи Ж.П.У*., слева 435 сп 208 сд.
Нач.штаба ст.лейтенант Емельяненко**
ЖПУ*- Житомирское Пехотное Училище.
( ** Лейтенант Емельяненко - данные не найдены)

Донесение штаба 690 сп 126 сд с 27на 28.08.42 12.30

,, 1. 27.8 в 20 было замечено подтягивание до батальона пехоты и 8 малых танков, по всем признакам ожидалось к утру 28.8 наступление. Основную группировку противник ведет западнее дер. Тебектенерово и в стыках между правым флангом полка и ОКП...
Выводы : Подтягивание силы частей и ведение танковой разведки. противник готовится к наступлению.
Нач.штаба ст. лейтенант Волосников*.

( По данным ОБД : ст. лейтенант ВОЛОСНИКОВ Александр Степанович 1909 г.р. 690 сл, 126 сд убит в бою 29.08.1942 г.)

Из разведсводки № 10 208 сд на 8.00 28.08.42 г.

" В 11.00 к с. Абганерово подошел поезд с 10 вагонами и после часовой стоянки возвратился обратно. В 19. 00 27.8.42 г с выс.142.9 в балку Катрушева* спустилось 17 танков. В течении дня движение одиночных автомашин в балку Катрушева и ст. Абганерово..."
Нач.штаба 208 сд полковник Малявин**

* В районе балки Катрушева начала сосредотачиваться немецкая 14 тд
**Полковник МАЛЯВИН Борис Ананьевич - пропал без вести 09.1942г.

Донесение Житомирского курсантского полка :

Оперсводка № 026 ШТАПОЛК Ж.К.П. балка 1 км сев.вост Тебектенерово 12.00 28.8.42 г.

1. На участке полка полное затишье. Самолет- разведчик производил разведку на нашем участке. Наступавшая группа противника 27.8.42 г. в направлении западные окраины Тебектенерово разведкой и наблюдением не обнаружена.
Перед фронтом действуют небольшие группы противника.
2. Подразделения полка занимают прежние позиции, производя наблюдение за противником.
В 10.30 наблюдением установлено движение колонны в направлении Абганерово.
3. Сосед справа - 690 сп, слева 435 сп занимают свои участки обороны.
4. Убитых и раненых нет. пленных и трофеев нет.
Начштаба полка ст. лейтенант Новиков. ПНШ -1 лейтенант Шытилов."

Донесение 3-го Орджоникидзевского пехотного училища, подчиненного 126 сд, на позиции которого придется удар 24 тд и 29 пд :

Боевое донесение. Штаб полк 3 ОПУ 4.5 км сев.западнее Тебектенерово. 9.50 28.8.42 г.

1. Противник в течении ночи активности не проявлял. Велась редкая ружейно-пулеметная и минометная перестрелка.
В 8.07 наблюдалось движение 18 автомашин с грузами. Передним двигался танк, остальных за пылью выявить не удалось. Таковые спустились в лощину 2 км юго-западнее Тебектенерово.
2. 3 ОПУ с 28 ОПАБ и 3-й ротой 145 батальона занимает прежнее положение. За день боя и трехкратной бомбардировки на ППМ поступило 13 человек раненых. Лошадей убито и ранено 25 шт., разбито повозок 6 шт. Зенитная установка повреждена.
Разрыв между 4 и 1-й ротой 28 ОПАБ доходящий по горизонтали 120 прикрыт 3-й ротой ОПАБ и взводом автоматчиков на фронте около 2,5 км по принципу группы с огневой связью.
Чтобы надежно прикрыть образовавшийся уступ необходимо еще 1 стр. рота.
Нач.штаба капитан Нелюбин.

Из этого донесения следует, что надежной обороны в месте предстоящего немецкого наступления не было, вооружение училищ и других частей было в основном стрелковое. И на всем протяжении этой линии обороны: совхоз Юркина - Парижская Коммуна, отсутствовали танковые части и полки ИПТАП, которые были сосредоточены на левом фланге 64 А, в стыке с 57 А, где 3-4 дня назад немцы пытались прорваться к Красноармейску и Ергенинским высотам силами того же 48 ТК.
Единственную артиллерийскую поддержку могла оказать только 157 сд, находящаяся на правом фланге, возможно о её орудиях и сообщалось в донесениях 24 ТД, как об обстрелах с левого фланга при наступлении на Зеты.

Справа от 126 сд и 3-го Орджоникидзевского полка оборонялись остатки Грозненского пехотного училища ( 1 - й батальон - 40 человек, 2-й - неизвестно), 716 стрелковый полк 157 сд ( около 100 человек «штыков») остатки 28 и 61 опаб 118 УР, которые в течении последней недели вели ожесточенные бои за Васильевку и Капкинку с 2 румынскими дивизиями и к этому времени понесли большие потери.
Тем временем румыны снова постоянно и настойчиво атаковали позиции 64 А в районе Капкинки, сдерживать которые уже не было сил.
Донесение 118 УР:
28.08.42 8.00
,,Противник: батальон пехоты и три роты автоматчиков начал наступление с северо-восточной окраины Капкинка в направлении высоты 97.5. Две роты автоматчиков обходя правый фланг 1-го батальона, одна рота автоматчиков обходит левый фланг батальона.
На фронте до 3 км обороняется 28 ОПАБ и батальон Грозненского училища.
В течении дня 28 ОПАБ и Грозненское училище вели упорные бои, отбивая непрерывные атаки противника. В ночь 28.8 28 ОПАБ перешел в контратаку и выбил противника с своего участка обороны. Но не будучи поддержан артогнем 716 сп справа и батальоном Грозненского училища 28 ОПАБ утром был опять оттеснен превосходящими силами противника. Понеся потери убитыми и ранеными 75 человек.
28.8. в 20.00 172 ОПАБ согласно личного распоряжения начштарма 64 снят с своего района обороны с задачей сосредоточится в районе Тундутово.»

Из оперсводки № 042 ЮВФ к 22.00 28.08.1942 г.
,, 64 АРМИЯ : В течение дня вела бои с наступающим противником силою до двух батальонов в районе Капкинка, которую после упорного боя оставила. На остальном участке фронта положение частей без изменений.
157 сд - в течение дня ведя упорный бой с наступающим противником за сев.вост.окраину Капкинка, к 17.00 оставила последнюю, отойдя 716 сп на выс. 110.4.
10 отд. стр.бр - двумя СП вышла на рубеж: (иск.) Ивановка, (иск.) Нариман.
Батальоны УР занимают оборону на рубеже : 173 - (иск.) Ивановска, отм. 77.2; 176 - отм.91.5, Варваровка; 178 -(иск.) Варваровка, Ракотино..."

ОПЕРСВОДКА № 45 118 УР к 3.00 29.8.42 г

1. На фронте частей 118 УР противник в течение дня продолжал сосредотачиваться в районе ПАРИЖСКАЯ КОМУННА, балка БЕРЕЖКОВА(?) и СУХАЯ, силой до 2-х батальонов пехоты и 4 танка.
61 и 28 ОПАБ занимает прежний рубеж обороны.
172 ОПАБ*, согласно личного распоряжения НАЧШТАРМА 64 к 20.00 28.8 снялся с района обороны с задачей сосредоточится в районе СТАНЦИЯ ТУНДУТОВО.

(*172 ОПАБ ранее занимал участок Громославка - Парижская Коммуна - прим. Однако в последний момент этот батальон был переброшен не в Тундутово, а в Зеты.)

В 126 сд перед немецким наступлением насчитывалось всего около 3 700 человек ( весь состав). Дивизии Сорокина так же были приданы 3-й Орджоникидзевский курсанский полк, Житомирский курсантский полк, остатки 208-й стрелковой дивизии. Была образована так называемая «Оперативная группа Сорокина».
В 126-ю стрелковую дивизии входили: 157-й отдельный саперный батальон капитана М. А. Александрова и 168-я отдельная зенитная арт.батарея лейтенанта В.П. Колотухина.
Если посчитать все разрозненные части 64 А на этом участке в 13-16 километров фронта, то на передовой возможно было не более 1500 - 2000 человек. Особенно были большие разрывы между частями занимающими оборону в районе Капкинки.
Как ранее сообщалось в боевых донесения 118-го УРа и 3-го Орджоникидзевского училища, разрывы между подразделениями достигали до 2-3-х километров.

Это и отметили немцы в результате своей разведки 27 августа :
,,Неприятельские позиции повсюду слабо заняты, без противотанковых пушек, мало артиллерии, основное центр обороны неприятеля находится у Фермы №1 и Молокоприемного пункта совхоза «Юркина». "

ПОДГОТОВКА К НАСТУПЛЕНИЮ 48 ТК и ПЛАН АТАКИ
Из донесения 48 ТК :
28 августа

,, На основании предварительного совещания и рекогносцировки в 11.00 был издан приказ по корпусу со следующими боевыми задачами:

XXXXVIII ТК 29.8. прорывает западнее Тебектенерово неприятельские позиции, овладевает возвышенностями северо-восточнее Молокоприемного пункта совхоза «Юркина», чтобы оттуда пробиваться через линию «Ферма №2 — совхоз «Юркина» - высота 150,0 — Зеты» на возвышенности западнее Блинникова.

Задачи:

14 ТД сильным левым крылом прорывается через точку 130,1, накатывается на неприятельский фронт, уничтожает в лощинах западнее Молокоприемного пункта совхоза «Юркина» предполагаемую артиллерию неприятеля и овладевает возвышенностями северо-западнее Молокоприемного пункта совхоза «Юркина».

Дальнейшее направление наступления: возвышенности вокруг точки 140 (в 4 км западнее Фермы №2 совхоза «Юркина»).

29 ПД (мот) (без задействованных на восточном фланге танковой армии частей*) наступает мимо Фермы №1 и овладевает западной частью возвышенностей 180, чтобы оттуда пробиваться на высоту 150,0.

24 ТД наступает сильным правым крылом под прикрытием левого фланга, овладевает Фермой №1 и овладевает возвышенностями юго-западнее Большой Татарской балки, чтобы оттуда левым крылом пробиваться на Зеты.

Стоящие в полосе наступления XXXXVIII ТК и приданные корпусу части 2 Рум. Дивизии после начала наступления корпуса зачищают поселок Тебектенерово и выходят потом в распоряжение своей дивизии к Ферме №1.

В 10.00 прибыл особый уполномоченный главнокомандования войск, подполковник Фэрлих и был проинформирован о положении дел, боеспособности и состоянии корпуса.

В 12.30 боевая группа Улиха (Ulich) с 28.8. с 08.00 будет придана IV.A.K.

В 12.30 прибыли дивизионные командиры, высшее артиллерийское командование (Höherer Arko), Arko 108 и K.G.VIII Воздушного Корпуса для совещания на командном пункте. Вначале в деталях проговаривается приказ корпуса.
Единое время начала наступления никак не удается установить. В качестве начала наступления было назначено 05.00, при чем командиры дивизий оставляли за собой право, удары на местах начать, соответственно, заранее. По деталям на обсуждение выносятся следующие пункты: командир дивизии задействует танки 29-й пд (мот) для поддержки пехоты, а не как особую боевую группу.

(Фото и информация из книги Джейсона Д. Марка)

Утомительным маршем через пыль и заторы все три дивизии направляются к своим районам сбора.

В 16.50 на командный пункт корпуса прибыл командующий. Командующий придерживается точки зрения, что на первой линии неприятель должен быть уничтожен западнее железной дороги, и, затем требуется быстро пробиться на участок Червленой. Командир корпуса того же мнения.

В 19.00 армией было назначено 05.00 как время начала операции.

* ( В наступлении 29 августа со стороны 29 пд (моторизованной) по донесениям 48 ТК не принимали участие 15 пехотный полк и 29-й мотоциклетный стрелковый батальон, т.к они остались на прикрытии правого фланга 4 ТА -прим.)

Карта положения частей 64 Армии на 27 августа 1942 г. по немецким данным, из журнала 4 ТА. На левом фланге (со стороны 64 А) почему-то показана 229 сд.

29 августа 1942 г. Суббота.

Что же представляли части 64-й армии перед немецким наступлением утром 29 августа ?

Точный состав армии на вечер 28 августа неизвестен, однако есть данные на 25 августа, что позволяет приблизительно представить численный состав армии Шумилова. Но в некоторых донесениях видимо (118 УР, 3-е Орджоникидзевское пехотное училище)указаны старые данные, возможно показаны на дату вхождения в 64 А :

Из учетной карточки о численном и боевом составе 64 армии по состоянию на 25 августа 1942 года.

208 сд -данных нет ( Возможно было всего около 1000 - 800 человек- прим.)
29 сд - 7 424 чел.
38 сд - 3 558 чел.
204 сд - 5 920 чел.
126 - 3 783 чел.
138 сд - 3 462 чел.
157 сд - 2 096 чел.
154 Морск. Стрел.Бриг. - 1 958
66 Морск.Стр.Бриг. - 2 532 чел.
Краснодарский курс.полк - неизвестно
Грозненский курс.полк -неизвестно
Житомирский курс.полк – неизвестно.
1-й Орджоникидзевский курс.полк – неизвестно.
3-й Орджоникидзевский курс. полк - 1 951 чел. (в донесении показаны старые данные, очевидно ок. 800 человек)

Например 1-й батальон Грозненского полка на 27 августа по донесению 126 сд был не более 40 человек. Так же в донесении Житомирского курсантского полка упоминается всего о 70 человек в батальоне. Самым боеспособным возможно был Краснодарский полк, подчиненный 204 сд.

118 УР - 5020 чел (Старые данные)
13 тбр -901 чел., 133 тбр - 1211 чел., 254 тбр - 849 чел., 6 гвард.тбр - 928 чел.
18 Гв. мин.полк - 613 чел, 76 Гв.мин.полк - 705 чел
186 ИПТАП - 422 чел, 407 ИПТАП - 108 чел
1104 Пуш. Артполк - 695 чел, 1159 Пуш.Артполк - 736 чел, 266 Пуш.Артполк - 713 чел.
20 Истр.бригада - 1464 чел
28 Дивиз.бронепоездов- 252 чел
662 рота ВНОС-106 чел
632 ОТД.Зен.пульрота- 57 чел
1261 Арт.полк ПВО -302 чел
1-й Арм.загр.отряд - 197 чел.2-й Арм.загр.отряд- 148 чел, 3-й Арм.загр.отряд -197 чел
4-й Арм.загр.отряд-200 чел. 5-й Арм.загр.отряд - 204 чел.

Всего с артчастями и др.подразделениями около 49 000 человек. По всей видимости это далеко не полный состав 64 А, т.к в нем нет связистов, санитарных частей, саперов и огнеметные роты. Возможно полный состав был около 55 000 человек. Пока не учтена 10 ОСбр, которая была включена в 64 Армию 28.08.42, в ней было около 5 000 чел.

Рассмотрим наличие вооружения и материальной части находящихся в 64 А :

Вооружение 64 армии на 25.08.42 г.

Танков -57, Автомашин - 1943, Минометов (всех типов) - 787.
Орудий : 152 мм -26, 122 мм -43, 76 мм - 247, 37 мм -15, ПТО (45мм-прим.) -147, ПТР - 1085

Зенитных орудий - 6, зенитных пулеметов 59, станковых пулеметов - 331, ручных пулеметов -716.

На дату 25 августа, как видно из донесения, в 64 А состояло около 50 000 человек, но численность армии за 4 дня боев конечно снизилась, но видимо ненамного, так как немцы прекратили свои атаки и начали готовиться к наступлению в районе Васильевки -Тебектенерово. Так что в дальнейшем эта цифра, 50 тыс. человек перед немецким наступлением, будет принята при подсчете дальнейших потерь 64 А при отходе на новый рубеж обороны.

Как следует из выше приведенных данных самыми сильными по боевому составу были 29 сд, 154 морсбр, 204 сд и части 118 Укрепленного Района, но все подразделения этого УРа были разбросаны по разным участкам, и приданы стрелковым частям, что наверное не было правильным решением.

По донесению АБТУ 64-й Армии на 28 августа на ходу было всего 57 танков.
Из них в 6 Гв. тбр : 13 Т-34 13 -я Тбр : 15 Т-34 254 ТБр : 8 Т-34. 133 ТБр : 21 КВ.
У историка А.В. Исаева в его книге «Сталинград» написано, что 6 гв. тбр и 254 тбр накануне немецкого наступления получили танки Т-70. С 31 августа в 64 А из 57 А были переданы 56 ТБр и 6 ТБр.

По немецким и румынским частям : Ранее выше приводился примерный состав немецких и румынских частей.
Непосредственно на направлении главного удара немецкого 48 ТК ( 14 ТД, 24 ТД, 29 ПД(мот)) с его стороны было задействовано 50-60 000 человек и около 300 единиц бронетехники (танки, бронетранспортеры, бронеавтомобили). Так же в наступлении участвовали и части двух румынских дивизий : 2-й и 20-й.

Из бронетехники с немецкой стороны в наступлении действовали 243-й дивизион штурмовых орудий ( количество неизвестно) и 670-й дивизион истребителей танков (Pz.Jg.Abt. 670), вооруженный Мардерами - 8 единиц. Следует рассмотреть вооружение и оснащение немецкой танковой дивизии на этот момент. В одной только 24 тд грузовых автомобилей ( не считая специальных и легковых) находилось больше, чем во всей 64-й армии.

Примерный боевой состав и численный немецкой танковой дивизии на 1942 год :
16 000 человек, 166 танков,1972 автомобиля (Вероятно только грузовые),1300 мотоциклов, бронеавтомобилей - 20-30, бронетранспортеров-100 -120
Артиллерия: 24 орудия 105 мм, 4 орудия 150 мм.
ПТ артиллерия : 37 мм - 36 шт, 50 мм - 14 шт, 75 мм - 10 шт.
Зенитная артиллерия : батарея 88 мм - 4 орудия.
Зенитки : 20 мм -? 37 мм -?
Минометы : 50 мм - 36, 81 мм - 18 шт.
Пулеметы : Ручных - 174, станковых - 46.

Можно этот штат сравнить с 24 ТД, в ней на 28 июня находилось :
32 танка Т-2, 112 Т-3, 32 Т-4, 7 командирских. Всего : 183 танка.36 бронеавтомобилилей различных модификаций.
112 БТР,1250 мотоциклов,1852 грузовых автомобиля, 909 других автомобилей (легковые, специальные).

Ночь на основном участке немецкого наступления по донесению 64 А прошла относительно спокойно.

Но в районе 74-й километр, на левом фланге обороны 64 А немцы силами 371 ПД, видимо с целью сокрытия главного направления удара, в полосе обороны 38 сд и 154 морсбр начали ночные атаки.

Донесение 38-й стрелковой дивизии :

Боевое донесение № 015 штадив 38 2 км сев.вост. Блинниково
9.00 29.08.42
1. Части вверенной мне дивизии в течении ночи продолжали удерживать занимаемый рубеж.
2. Разведкой 343 сп захвачен пленный - солдат 670 пп 171* пд. По показанию которого его батальон имеет 100 человек. Дивизия /171 пд/ готовится к наступлению с 28.8.42 года. Начало наступления в 12.00 29.8.42 года на ж.д. полотно.
3. Второй батальон 343 сп, находящийся в обороне у ж.д будки / 4 км сев. ст. Тингута/ в оперативном подчинении 154 мор.сбр в 2.00 29.8.42 года был атакован превосходящими силами противника при поддержке минометным огнем. В результате чего батальон отошел на новую позицию. Сейчас положение восстанавливается, батальон ведя наступление выдвигается на свои прежние позиции.
4. Разведка 342 сп в составе 3 человек под командой лейтенанта ЗАГВОЗДКИНА ** столкнулась с 20-ю автоматчиками противника. В результате перестрелки 18 немецких автоматчиков уничтожено. С нашей стороны ранен один боец и тяжело ранен лейтенант ЗАГВОЗДКИН, который после нескольких часов умер.
5. Авиация противника в количестве 40-45 самолетов с 7.25 беспрерывно бомбит нашего правого соседа - 13 ТБр, 154 мор. сбр и район нашего КП - Блинниково.
6. Противник перед фронтом дивизии активности не проявлял, вел редкий минометный огонь по переднему краю 48 и 343 сп.
Командир 38 сд Полковник Лосев
Военком 38 сд Бат.комиссар Молчанов

*Речь идет о 371 пд.
** Загвоздкин Кондратий Егорович 1920 г.р., лейтенант 343 сп 38 сд, умер 28.08.1942.

38-й сд на дату 28 августа командовал полковник Лосев, который вступил в командование дивизией после 15 августа.
До Лосева командир дивизии был Сафиуллин Гани Бекинович, который видимо выбыл по ранению, точных данных пока нет. Сафиуллин снова вступил в командование дивизией уже в середине сентября..

Немецкое наступление 48 ТК

На правом фланге 64 А, в половине седьмого утра( по немецкому времени в 05.30), после часовой авиационной и артподготовки весь 48 ТК перешел в наступление. Это наступление поддерживала и румынская артиллерия 2-х дивизий, которая была собрана перед Тебектенерово.

Следующее фото видимо сделано в это же время.

Все три дивизии ( 14 тд, 24 тд и часть 29 пд (мот) сконцентрировавшись на узком участке перейдя речку Мышкова в районе Капкинка и Тебектенерово начали наступление на позиции 118 УР , военных училищ и 126 сд.
24-я танковая дивизия левым флангом смяв оборону остатков пулеметных батальонов 118 УР и Грозненского училища сразу начала продвигаться к Зетам, правым же флангом начала подходить к ферме № 1, где сразу завязались ожесточенные бои с 3-м Орджоникидзевским училищем и 690 стрелковым полком 126 сд.
29-я пехотная дивизия (мот) сосредоточившись между 24 и 14 тд и начав атаку на узком участке, стала пробиваться в тылы частей 64 Армии.
14-й танковая дивизия прорвав оборону позиций остатков Житомирского училища в Тебектенерово, передовыми частями стала выходить на тылы и штаб 126-й стрелковой дивизии. Однако остальные части 14 тд были остановлены ожесточенным сопротивлением дивизии Сорокина и приданных ей частей– бои здесь шли весь день, продолжились они и ночью.

ИНФОРМАЦИЯ НА 8.00 29.8.42 г. ШТАБ ЮВФ

" 1. В 1.30 противник атаковал район ж.д. будка, что 3 клм. сев.восточнее станции Тингута. Наступление противника задержано.
С 5.30 до 100 самолетов противника бомбят передний край 126 сд на фронте Васильевка, Тебектенерово. В 6.30 до двух ПД при поддержке 70-80 танков перешли в наступление на фронте Васильевка, Тебектенерово. Одновременно в направлении ст. Тингута, Кривлянка. Идет сильный бой..."

(* То есть разница с немецким временем получается один час +1)

Немецкий 48 ТК начал наступление с большим числом танков, чем приведено в донесении ЮВФ. По данным 4 ТА от 28 августа перед наступлением в 3-х дивизиях находилось более 118 единиц, не показан 243-й дивизион штурмовых орудий.

Из книги Джейсона Д. Марка по истории 24 тд :

,,Лейтенант Зенгер - Эттерлин прибыл как раз вовремя для начала атаки. Другие подразделения не были столь пунктуальны.
В 04.00 капитан Рот из 24-й танковой дивизии сообщил в штаб 48 ТК, что следующие подразделения до сих пор еще не прибыли: 243-й дивизион штурмовых орудий, 602-й зенитный батальон, 40-й противотанковый дивизион, 800-я особая часть ( Бранденбург -прим.) и 4-й дивизион 89-го артполка.
Как и планировалось, дивизия выступила в 05.00, 14-я танковая дивизия и 29-я пехотная (мот.) так же начали наступление в то же время. Все действующие танки 24-го танкового полка теперь были сосредоточены в боевой группе под командованием майора Дитриха Ланкена. Атака началась с 8-ю Т- II, 13-ми Т- III (кор.ствол), 8 Т- III (дл.ствол)1танк Т- IV и 2 командирских :в общей сложности было 32 танка.
Воспоминание о начале этого масштабного наступления командира взвода Херманна из 3-го батальона 21-го танко-гренадерского полка 24 ТД :
"... Каждый мечтал о отпуске домой Мы только переместились назад в район Аксая, однако в течение ночи около 24.00 мы выдвинулись в район подготовки для атаки. Рядом с нами лежали наши румынские товарищи по оружию, лежа при кошмарных обстрелах в течение всей ночи.
На рассвете мы начали атаку, она была довольно успешна на первый взгляд, но позже существенно остановилась под ужасным огнем вражеской пехоты. Далее мы достигли первой позиции противника - хорошо замаскированных окопов. Со всех сторон противник вышел из укрытий с белыми тряпками, так что я был очень неосторожен. Внезапно я почувствовал сильный удар, который казалось разорвал меня на куски. Моё левое плечо была согнута полностью вперед, я больше не мог видеть мою левую руку, я думал, что она оторвана, и ждал потока крови. Потом я вырубился в полубессознательное состояние, заметив однако, что я переносился группой русских.
Находясь в легкой коме, сперва подумал, что я попал в плен. Однако оказались что все они были пленными, и несли меня под охраной к медпункту полка ..."
Лейтенант Зенгер - Этерлин, только что прибывший на позиции, сразу же приказал, чтобы его машины действовали вместе с танками. Он снова вспоминает:
" Ворвавшись в укрепленные позиции противника в одновременном движении с панцергренадерами, мы сразу же глубоко проникли вперед. Шквальный огонь румынской и немецкой артиллерии обрушился на врага, который хорошо укрепился вдоль северного края глубокого оврага. Овраг был сильно заболочен, был лишь небольшой брод. Передовой клин эскадрона танкового полка пробился на узком участке и поехал вперед еще дальше.

Ведущий танк был расстрелян, и он запылал. Остальные мчались вперед. Вслед за ними шли большие сводные колонны батальона Дрессера, большая часть из которых осталась застряла в балке или не смогла подняться вверх по склону. Наши легкие машины легко передвигались по этой местности. Мой взвод был снова впереди атаки.
Я проехал через брод, и приказав первому отряд слева, а второму отряду справа, обеспечить прикрытие обороны по правому флангу, где в нескольких сотнях метров русские противотанковые ружья стреляли из своих укрытий. Командир эскадрона ехал рядом со мной.
Поднявшись на холм, мы пошли далее на полном газу позади танков. Вдруг сильный фланговый огонь ударил с обеих сторон. Несколько танков были расстреляны. Машина командира впереди меня встала после нескольких попаданий противотанковых снарядов, которые просто прошли свозь неё. Командир был ранен. Я взял на себя командование эскадроном ".

Обер-лейтенант Вейдманн, офицер по поручениям 24-го танкового-полка, описывает начало танковой атаки:
"После того, мы продвинулись через степной океан в ярком свете утреннего солнца, ведущий танк был узнаваем только по облаку пыли клубящемуся за ним. Дальше наши танки были поражены противотанковым огнем, идущим от выросших впереди высот занятых противником. Советские позиции были немедленно охвачены огнем следующих за нами танков.
В то время как противоположный склон был окутан огнем и дымом под обстрелом наших танков - впереди шел бой разведывательного стрелкового мотоциклетного батальона - пройдя вперед на нашем участке они захватили высоту. Нам надо двигаться дальше или нет ? ".

(Информация из книги Д.Д. Марка)

Донесение 48 ТК

«Погода — ночью легкий дождь, облачно.
Занятие исходных позиций и подготовка к наступлению проходит по плану.
24 ТД докладывает о русских танках севернее 130 и в 06.15 выступает туда. В 08.00 танки прорвались на Ферму 1 под сильным фланговым огнем неприятеля с запада. В 08.00 основная масса танков находится в бою с сильным неприятелем у Фермы 1.
Танковый десант точно так же выступил в наступление в направлении на Ферму 1. В 09.00 дивизионный командный пункт находится на высоте 124,0.,,

Из книги Джейсона Д.Марка:

,, С быстрым продвижение бронетанковых подразделений, майор Менгс перенес в 05.40 штаб на высоту 124,0. В 06.00 дивизия атаковала ферму № 1. Сильный фланговый огонь из противотанковых орудий и противотанковых ружей ударил по бронетехнике с обеих сторон. Танкисты и артиллеристы заметили несколько русских танков впереди, и эта новость в 06.15 быстро прошла по радио дивизии. 24-я танковая дивизия доложила в штаб 48 ТК : ,,Русские танки к северу от высоты 130.0. "
В 06.42 танки группы Ланкена вышли к Ферме № 1 находясь под постоянным сильным фланговым огнем с запада. После того, как часть фермы была спешно подготовлена к обороне (хотя ферма еще была частично занята русскими) - танковые экипажи взяли короткую передышку, образуя временную линию обороны примерно в 1 км к северу от фермы.
Майор Ланкен и его люди остановились возле самой фермы. Раннее вызванные штурмовики были предназначены для того, чтобы прилететь и уничтожить некоторые из беспокоящих вражеских точек на обоих флангах, но вскоре после остановки вокруг фермы № 1 майор Ланкен получил радиосообщение о задержке поддержки с воздуха.

В связи с этим танковая атака была отложена из-за несвоевременного прибытия пикировщиков. Стрелки находились под сильным огнем по бокам от оврага, который находился в 4 км к западу от Фермы № 1. Просьба о помощи вышла в эфир, и танковый эскадрон был отправлен обратно, чтобы помочь стрелковой бригаде, мотопехота дивизии только тогда смогла пробиться к ферме.
Донесение 24 ТД: "Западный фланг был еще полностью открыт, так что атака будет приостановлена, вследствии сильного флангового огня идущего с этого направления.,,

Донесение 48 ТК :

В 10.50 танки в хорошем темпе продвигаются вперед от Фермы 1 на север. В 11.10 танки с десантом стрелков вышли к оврагу Бол. Татарская, а в 12.00 передовой танковый отряд достиг южной окраины Зеты.
До 12.45 вышли из строя последние орудия дивизиона штурмовых самоходных орудий. *
Зеты плотно заняты неприятелем с артиллерией и противотанковыми пушками. Танки прошли через Зеты передовым отрядом в 12.30. Были захвачены три «Органа Сталина» (установки залпового огня) и многочисленные артбатареи. В 13.00 был форсирован брод через ручей Зеты.
В 13.40 после боя основными силами бригады с танковым десантом, усиленной бронированными частями, были взяты высоты в 1 км севернее Зеты. Усиленный 4-й мотоциклетно - стрелковый батальон проводит зачистку юго-западнее Фермы 1 и прикрывает западный фланг.

(* 24 тд был придан 243-й дивизион штурмовых орудий)

Из книги Д. Марка :

,, Небольшие разведывательные самолеты Шторх пролетели над полем боя, и в 07.10 сообщили, что немецкие танки находились 1 км к северо-западу от фермы № 1, эти танки вели бой против отдельных групп противника.
В 07.15 было сообщено, что начало танкового клина было 3 км к западу от фермы № 1, три танка горело.
В 07.15 часов полковник Фрибе послал короткое сообщение для 24-й танковой дивизии: "Почему не видно наступающие танки?"
24-я ТД ответила, что наступление продвигается очень медленно, в результате сильного флангового огня с запада.
Через полчаса, были достигнуты холмы к западу от высоты 180. В это же время 14-я танковая дивизия захватила высоту 162.0. В 07.45 танки обоих дивизий продолжали продвигаться вперед на северо-восток.
Через пятнадцать минут лейтенант Эйкштедт из O4 24-й ТД сообщил в штаб 48 ТК : ,,Четыре танка Т- III, один танк IV и один танк Т- II были подбиты, их обстреливают".
В 08.05 майор Менгс сообщил в штаб корпуса: "Штаб на 124,0, командир на мосту Мышковой».
В то время как Мэнгс заботился о штабных делах, генерал Хаунсшильд был среди своих войск в его БТР (SdKfz. 251/6), который был оснащен мощными радиостанциями и декодером "Энигма", что позволяло ему контролировать все сообщения с передовой.»

(Информация из книги Д.Д.Марка)

Немцы, как следует из донесений 48 ТК и 24 ТД почти сразу прорвали «жидкую» линию обороны 64 армии на стыке 126 и 157 сд, и 24 -я танковая передовой бронегруппой начала уже в час дня подходить к промежуточному рубежу по Донской Царице, куда и планировалось ранее выводить войска всей 64-й армии.

Тем временем в штабе Юго- Восточного Фронта и Сталинградского Фронта получив информацию о немецком наступлении наконец -то приняли решение об отводе войск 64 Армии. В самый разгар немецкого наступления штаб 64 А получил "добро" на отвод днем части своих сил, но опять же не за реку Червленную, а на промежуточный рубеж, к которому уже выходили немецкие танки и мотопехота 24 ТД и 29 ПД.
Вечером планировалось отвести 29, 126 и 204-ю стрелковые дивизии. Однако к этому времени 126-я и 29-я стрелковые дивизии вели кровопролитные бои с 4 -5 наступающими дивизиями немецкой 4 ТА, в 15.00 к наступлению силами двух дивизий подключился и «Корпус Шведлера»
Но как видно из текста переговоров масштаб и цели немецкого наступления все еще не были выяснены, и в штабе ЮВФ видимо решили, что речь идет лишь о небольшом прорыве немецких частей.

Ниже приводится сообщение по телеграфу 29.08.42, время неизвестно, вероятно эти переговоры происходили до 10 утра, так как уже в 12 часов этого дня Шумилов отдал приказ на отвод 157 сд, 66 морсбр и 2-х военных училищ : Грозненского и 1-го Орджоникидзевского, потом и всех остальных частей 64 А.

Переговоры штаб 64 А - Штаб ВПУ ЮВФ :
ГОЛИКОВ : У аппарата Голиков.
Мною только что получено разрешение на выполнение плана. 66, 157 с училищами и если требуется то и другие. На основе следующих вариантов - в зависимости от обстановки. Первый рубеж по Ерик, на свх.Крепь, далее на выс. с горизонталью 18 и далее разъезд 74.

Второй вариант тот же рубеж по Ерику, свх.Крепь, Зета, выс. 150, ферма свх им. Юркина.
Если обстановка позволит более желательный вариант № 1, для этой цели вам необходимо разбить прорывающегося противника. Непременно вывести в резерв приказанное вам еще ночью хозяйство Скворцова ( 204 сд -прим.), и 29-ю.
Скворцова* в район Блинникова, а 29 непосредственно к Шумилову.
Что сделано практически для этого, и какое из этих хозяйств выведено. Требую твердо сохранить управление войсками не допустить расстройства. Противник отнюдь не таков чтобы серьезно угрожать всему вашему хозяйству, кроме одного - двух узких направлений действиями танков. Время для начала осуществления нужно решать Шумилову.
Если авиация на участке 66 и 157 не действует, то можно проводить днем особенно 66 оставив там завесу.
Понятно ли все изложил. .

ЛАСКИН (?): Все Ваши указания мне ясны.
Знаю что сейчас в воздухе над ЗЕТЫ, ВЕРХНЕ-ЦАРИЦИНСКИЙ и боевыми порядками 126 и 29 до сотни самолетов. Нами даны все указания хозяйства Скворцова, и связанные с этим делом для действий с наступления темноты. Сейчас проводить на этом участке действий невозможно. Над 66 авиация действует- только пролетает, но не бомбит.
Сейчас же договорюсь с Шумиловым чтобы 66 начать днем. 157 видимо придется начать только с наступлением темноты, так как на её левом фланге происходят крупные танковые бои. Я понял Вас так, что приступить к плану мы получили разрешение, так ли все ? Прошу разрешить сейчас произвести замену КП, так как группа танков противника действует в направлении ЗЕТЫ, ВЕРХНЕ-ЦАРИЦИНСКИЙ, а заслона здесь нет.

ГОЛИКОВ : Да, Вы получили разрешение выполнять план. Вопрос о замене КП Шумилова пусть он решает сам, с тем, чтобы не потерять управление. Танки Хобко ( Хопко 6 тбр -прим.) встречать на указанном Вам маршруте, чтобы они не проходили зря.
Верно ли что на участке раз. 74 ст.ТИНГУТА противник перешел в наступление? Кратко отвечайте и идите действуйте.
ЛАСКИН: В районе раз.74 км наступал противник ночью, сейчас там противник не наступает.
(ЦАМО ф.341, оп.5312, дд. 49-50)

Текст боевого распоряжения на отход 64-й Армии на промежуточный рубеж, время - 11 утра 29-го августа.

БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ ШТАБА ЮВФ

29.08.1942 г. 11.00

№ 0064/ ОП. Карта 100 000 и 200 00
В целях сокращения фронта и вывода части сил 64-й армии в резерв командующий фронтами приказал:
1. Правое крыло 64-й армии в ночь на 30.8.42 отвести на промежуточный рубеж обороны: Ляпичев, вос. берег р. Крепь, свх. Крепь, выс. с горизонталью 180, разъезд 74 км., далее по линии прежнего переднего края.
2. Отвод частей организовать так, чтобы не допустить выхода противника на этот рубеж ранее.
3. На прежнем рубеже обороны оставить небольшие отряды прикрытия.
4. Две стрелковые дивизии (29 и 204) вывести в резерв Командующего 64-й армии: одну в район Верхне-Царицинский, Зеты, другую в район Блинников, выс. 109.4, 106.5.
5. Исполнение донести.

Начальник штаба ЮВФ Военный комиссар штаба ЮВФ
генерал - майор ЗАХАРОВ полковой комиссар ЛЕВЧЕНКО
Начальник оперативного отдела
полковник ПРИХОДЬКО

ЦАМО: ф.220, оп. 451, д.3, л. 84.

Как следует из текста этого распоряжения и выше приведенных переговоров командование Юго-Восточного Фронта пока не представляло какими силами немцы начали наступление, и снова затягивало отвод всей армии за реку Червленную, что чуть далее не привело к катастрофе.

Вот что пишет Голиков, который в ту пору возглавлял вспомогательный пункт управления фронта ЮВФ пишет:
«Разведке ВПУ было известно, что наступление противника будет в районе Васильевки и совхоза им. Парижской коммуны и что наступление врага начнется с утра 29-го.Однако командующий фронтом А. И. Еременко не дал приказаний об отводе войск.

В боевом донесении за № 018 в 1.00 28 августа он докладывал Ставке ВГК:
«Я решил продолжать удерживать занимаемые позиции, истощать силы и средства противника, атакой правого крыла 64-й и 51-й армий на Аксай отрезать пути подвоза противника…»

В действительности же у нашего фронта для выполнения этого решения тогда не было реальных возможностей. Военный Cовет 64-й армии имел продуманный план скрытого отвода своих войск на р. Червленую в течение трех ночей, считая и ночь с 26 на 27 августа.Ставка ВГК беспокоилась за положение 62-й и 64-й армий, советовала отвести войска, ведь они находились в оперативном «мешке». Его открытой горловиной была р. Червленая. Своевременный отвод облегчил бы устойчивость обороны армии и сократил оборонительную полосу с 130 км до 35. Однако штаб фронта не давал никаких распоряжений на этот счет. 29 августа командующий фронтом (в 11.00) издал расоряжение № 0064, по которому предписывалось в ночь на 30 августа отвести правое крыло 64-й армии на промежуточный рубеж по р. Крепь и вывести две стрелковые дивизии (29-ю и 204-ю) в резерв командарма. О рубеже на р. Червленой не было ни слова.
29 августа на 64-ю армию противник обрушил сильнейший удар 4ТА и 4-го воздушного флота из района Капкинки и стал продвигаться к Зетам.
И только в 16.00 30 августа, т. е. спустя полутора суток после начала прорыва 4ТА противника, военный совет фронта подписал оперативную директиву за № 0067 об отходе армии на средний обвод по р. Червленая к утру 31-го».

Тем временем Немецкий 48 Танковый Корпус прорвав оборону левого фланга 64 армии на участке Тебектенерово – Капкинка, начал к 13 часам подходить к рубежу обороны, который к началу следующего дня должны были занять отходившие части 64 армии.
В 11 утра из штаба ЮВФ наконец-то поступил приказ об отводе армии и командарм 64-й Шумилов видимо сразу отдал приказ на отвод частей.
Текст приказа на отход 66 морской бригады, 157 стрелковой дивизии и двух училищ с 61-м артпульбатом. Однако дошел ли он вовремя до адресата неизвестно, но уже в последующих донесениях ЮВФ и 64 А упоминается движение этих частей к указанному рубежу. Время - полдень 29 августа, т.е спустя час после издания распоряжения об отводе 64 А в штабе Юго Восточного Фронта.

БОЕВОЕ ПРИКАЗАНИЕ № 056 /оп ШТАРМ 64 ВЕРХ.ЦАРИЦИНСКИЙ 29.8.42
12.00.
КОМАНДАРМ ПРИКАЗАЛ :
1. 66 мор. сбр. 29.8.42г. начать отход в район НОВО - ПЕТРОВСКИЙ, балка южнее выс. 82.7 и занять промежуточный рубеж обороны по вост. берегу р.ЕРИК/МИШКОВА/ на фронте /иск/ АВЕРИНСКИЙ, БРАТСКИЙ. Отход совершить в своей полосе. Начало движение немедленное. Штабриг - САР / 5 км. сев. вост. БРАТСКИЙ/.
2. 157 сд с 1 ОРДЖОНИКИЖЗЕВСКИМ и ГРОЗНЕНСКИМ училищами, 61 аопб во взаимодействии с 66 мор.сбр. своим правым флангом отойти в район ферма № 3, ЕРИКО-КРЕПИНСКИЙ и занять промежуточный рубеж обороны по сев.вост. берегу р.ЕРИК на фронте /иск/ БРАТСКИЙ выс. сев. и сев. вост. свх. КРЕПЬ.
Отход частей, ведущих бой на левом фланге, начать с наступления темноты...
(ЦАМО ф.341 оп.5312 д.9)

И тут же был отдан еще один приказ, уже по сути на вывод всей 64-й Армии, Шумилов уже понял, что удержать фронт не удастся. Как видно из этого приказа уже во время боя нужно было отвести к линии Зеты - Средне Царицинский 126 и 29 сд и 154 морсбр.
204-я и 138-я сд должны были выйти в армейский резерв, на месте же должны были остаться только 38 сд и 13 тбр. 126-я стрелковая дивизия Сорокина по этому приказу должна была так же отойти на промежуточный рубеж к Зеты, но именно ей пришлось принять основной удар 48 ТК, и задержать продвижение 14 ТД.

ИЗ БОЕВОГО ПРИКАЗА № 042 64А от 29.08.42 время : 12.00
64 Армия, ведя оборонительные бои отойти на промежуточный рубеж р. ДОНСКАЯ ЦАРИЦА, где прочно укрепится, уничтожая наступающие силы противника.
66 мор сбр занять рубеж по р. ДОНСКАЯ ЦАРИЦА на участке СРЕДНЕ-ЦАРИЦИНСКИЙ, БУЗИНОВКА.
157 сд с пех. училищами ( 1-е Орджоникидзевское и Грозненское - прим.) занять и прочно оборонять рубеж : /иск/ БУЗИНОВКА, РУБЕЖНЫЙ, ВЕРХ.ЦАРИЦИНСКИЙ.
КП- балка в 2 км.вост ТРУД.ПОСЕЛОК №3.

126 сд с прежними средствами усиления занять и прочно оборонять рубеж : /иск/ ВЕРХ.ЦАРИЦИНСКИЙ, /иск/ ЗЕТЫ, с задачей не допустить прорыва танков и пехоты противника на северо-восток. КП -лощина 4 км.зап. БЛИННИКОВ.

29 сд с прежними средствами усиления занять и прочно оборонять рубеж ЗЕТЫ, выс. 150.0, К, что 3 км. восточнее выс. 150.0.
154 мор сбр с прежними средствами усиления занять и прочно оборонять рубеж /иск/ К, что 3 км вост. выс. 150.0, отм.126.1, отм 117.9 с задей не допустить прорыва танков и пехоты противника на север.
13 тбр с батальоном 38 сд и 20 истр.бр оборонять прежний рубеж с задачей не допустить прорыва танков и пехоты на северо-запад.
13 ТК по выполнению задач по уничтожению прорвавшегося противника прикрывает отход 126 и 29 сд, после чего сосредоточится в районе 6 км. севернее ЗЕТЫ -( приписка карандашом -прим.)
38 сд прочно удерживать занимаемый рубеж не допуская прорыва танков и пехоты противника на северо -запад.
138 сд, передав 186 иптап в 126 сд отойти в мой резерв в район БЛИННИКОВ, где подготовить оборону фронтом на юг.
204 сд по сдаче своего участка 154 мор сбр, передав 1104 пап и 507 иптап в 29 сд, отойти в мой резерв в район отм. 125.5, балка КРУТАЯ.
Начальнику КРАСНОДАРСКОГО ПУ подчинив себе 172 опаб занять до подхода 126 сд рубеж обороны/иск/ ВЕРХ.ЦАРИЦИНСКИЙ, /иск/ ЗЕТЫ. фронтом на ю.з., оборудовав на этом рубеже противотанковую оборону.
Войскам правого крыла армии на занимаемых рубежах оставить арьергарды, которым сдерживать противника, до оборудования нового оборонительного рубежа.
ШУМИЛОВ СЕРДЮК
ЛУКИН
(ЦАМО ф.341 оп.5312 д.9)

Но как ранее говорилось этот приказ уже запоздал на сутки, что обернулось дальше трагедией.
Почти все части 64 А отходящие в ночь на 30 августа вначале к Зетам и Блинникову ( как и было указано в приказе) попали под удар 3-х немецких наступающих дивизий.
Фактически этот приказ в данное время могли выполнить только 66 морсбр, 157 сд с 1-м Орджоникидзевским училищем (Грозненское вело бои в Капкинке) и 138 с 204 сд, остальные части в это время уже вели ожесточенные бои с немецким 48 ТК. Да и как следует из воспоминаний и донесений приказ на отход получили не все, или получили очень поздно.
Краснодарское пулеметно-минометное училище было в подчинении 204 сд, и как видно из приказа ему было приказано занять позиции между Зетами и В.Царицинским, но по пути следования к Зеты училище подверглось бомбардировке. В районе Зеты уже должен находится 172 ОПАБ, буквально накануне (на утро 29.08.) занявший там оборону.
Забегая вперед можно сказать, что только 204-й сд и 38-й сд удалось выйти практически без больших потерь, остальные выходившие части были просто разрезаны немецкими дивизиями на мелкие группы и уже выходили кто как сможет.

Тем временем, в центре и на правом фланге немецкого наступления главный удар наносили немецкие 29 пд и 14 тд, к ним позже присоединилась 2-я румынская пехотная дивизия. Здесь перед наступающими немецкими дивизиями оборонялась группа полковника Сорокина, командира 126 сд : 126-я стрелковая дивизия с остатками приданных ей частей : Житотомирского и 3-го Орджоникидзевских военных училищ и 208-й сд.
Левее 126-й сд оборонялясь 29-я стрелковая дивизия, которая так же приняла на себя в этот день основной удар немецкого 48 ТК с тыла и позже понесла при отходе огромные потери.
Немецкое наступление силами 3-х механизированных дивизий с танками на этом участке все же оказалось неожиданным для командования 64-й армии и Юго-Восточного Фронта.
В некоторых воспоминаниях упоминается, что 126-й сд Сорокина было приказано сдерживать наступающие немецкие части, а остальным в это время отходить на промежуточный рубеж. Однако в боевом приказе № 042 64-й Армии ( приведен выше) ей так же было приказано отойти на этот рубеж, как и другим дивизиям. Но возможно Шумилов видя как развивается обстановка на фронте в личном телефонном разговоре с комдивом Сорокиным отменил её отход. Во всяком случае так написано в воспоминаниях Шумилова.

Донесение 48 ТК :

,, 29 ПД в 05.00 выступила силами 71 ПП и танкоистребительным дивизионом и в 08.10 после первоначально сильного неприятельского сопротивления танками была взята западная часть высоты 180 северо-восточнее Молокоприемного пункта совхоза «Юркина». 71 ПП до 09.45 после зачистки местности до высоты 180 подтянулся к танкам, и в дальнейшем продвигаясь в северо-западном направлении в 13.10, преодолевая сильное неприятельское сопротивление, взял территорию ложбины юго-восточнее Зеты-Восток. Дивизия находится в продвижении на точку 150 (северо-восточнее Зеты).
На запрос корпуса, почему танки не продвигаются вперед, 24 ТД докладывает, что наступление медленно движется вперед вследствие сильного флангового огня с запада.
В 07.30 оперативный отдел штаба 14 ТД доложил, что танки от отметки 130 пробиваются на северо-восток. В 07.45 была взята отметка 162,0, танки продвигаются на высоту 180. В 09.15 1-й батальон 108-го полка был связан боем на юго-восток у отметки 162,0.
В 12.00 неприятельские полевые позиции на высоте 180 были прорваны. Занимающая много времени зачистка там еще продолжается, как и перед балкой к югу оттуда. В 13.10 14 ТД должна прочесать территорию глубиной около 3 км, на которой неприятель упорно и ожесточенно обороняется с обустроенных полевых позиций. В 13.50 командир 14 ТД информирует, что дивизия все еще застопоривается в тяжелом бою западнее совхоза «Юркина», а бронированная группа сможет выступить только после зачистки.
С начала наступления командир корпуса находится на выдвинутом передовом наблюдательном пункте корпуса в 2 км к северу высоты 124,0. Командир румынского корпуса так же находится на командном пункте, наблюдает некоторое время за наступлением дивизии и сопровождает потом короткое время в штабной машине корпуса наступление танков.
14 ТД было передано, что группа фон Шведлера (v. Schwedler) только подступает к Молокоприемному пункту ( МТФ), когда первые танки дивизии показываются на тамошней высоте.
В 14.50 от штаба армии поступил следующий приказ: группа фон Шведлера (v. Schwedler) выступает в 15.30 из района северо-восточнее станции Тингута на север. Непременно нужно, чтобы фронтальное наступление XXXXVIII-го ТК было продолжено, а для этого нужно продвигать части корпуса в направлении группы домов западнее и северо-западнее станции Тингута. Это наступление следует прикрывать с севера на возвышенностях северо-восточнее и южнее Зеты.

Из книги И. Лемельзена по истории немецкой 29-й пехотной дивизии (мот):

,, Хотя XXXXVIII-й Танковый Корпус развернулся на внешнем оборонительном обводе Сталинграда восточнее железной дороги, противник упорно держался перед фронтом VI-го румынского армейского корпуса на участке Мышкова. Это была та часть расположенного западнее железнодорожной линии внешнего оборонительного пояса города, которая создавала наступлению большие трудности на местности. Такое положение вынудило к замене танкового корпуса на его прежнем участке и подготовке к прорыву в районе Тебектенерово.

На глубоко эшелонированных, тщательно обустроенных полевых позициях у противника здесь была задействована особая опергруппа под командованием командира 126-й стрелковой дивизии полковника Сорокина (Oberst Ssorokin).
Она состояла из 126-й, остатков 208-й стрелковой дивизии и полков военных училищ (Kriegsschulregimenter) Орджоникидзевского и Грозненского, усиленных двумя войсковыми артиллерийскими полками и двумя полками реактивных минометов залпового огня.
Вдоль железнодорожной линии на север примыкали 29-я и 138-я стрелковые дивизии .
С неудержимым порывом размещенная на узком пространстве между 14-й и 24-й танковыми дивизиями 29-я дивизия рано утром 29.08 при действенной поддержке Люфтваффе прорвала систему позиций противника у Фермы №1.
Удар пришелся на стык между двумя полками и в короткий срок привел глубоко в тыл вражеского фронта до самого дивизионного командного пункта, который был отрезан от сражающихся частей. В полосе атаки противник в беспорядке отходил назад. Вечером 29.08 24-й танковой дивизией были достигнуты Зеты и высота к юго-востоку.

Вот как происходил этой бой по воспоминаниям курсантов 3-го Орджоникидзевского училища.
(Из книги П. Е. Козлова" Сталинград. Воспоминание и осмысление")

Как только позолотился восток, немцы начали обстрел. Эта музыка нам была давно знакома. Но вскоре поняли, что бой будет жарким. Для солдата каждый бой — главный.

Но солдат чувствует большой бой. Артиллерия врага не умолкала весь день. В небе, как черные змеи, непрерывно висели немецкие пикировщики. Меченные свастикой, они с включенными сиренами падали в пике на курсантов. Все пространство над степью было заполнено треском, ревом моторов, полыхающими дугами ракет, вылетами орудийного и ружейного огня. Земля смешалась с небом.
Трудно было представить, что творилось в это время на передовой, которая проходила по высоте. Склоны ее были похожи на огромный кратер извергающегося вулкана. В бешеном темпе один за другим здесь всплескивались к небу черные султаны разрывов, сотни молний метались в густых клубах пыли и дыма. Стонала земля, готовая, казалось, вот-вот расколоться. Грохот стоял такой, что люди оглохли, не слышали ничего, если даже и кричали что-то друг другу на ухо. И все это было много часов подряд против вцепившихся в высоту курсантов. Бедные, они смотрели в небо. Искали, не появятся ли свои самолеты. Их не было.
Такого дня я не помнил, чтобы без перерыва, в течение многих часов, продолжались и обстрел, и бомбардировка. Уже к середине дня КП батальона, его тылы были буквально перепаханы тяжелыми фугасами и снарядами.

На месте штаба — воронки. В хозвзводе не осталось ни одной лошади, ни одной повозки, ни одной кухни — все разбито, искорежено, разбросано. Я сидел, как у разбитого корыта, охватив голову руками, не знал, что делать и что будет со мной...

Рубеж обороны 3-го Орджоникидзевского полка трудно определить конкретно — в степи не было выразительных ориентиров. На штабных картах значатся: позади иле я 3—4 километрах — нас. пункт Зеты, впереди — высота 164.4, а на флангах — кошары, от которых в действительности уже не было никаких следов.
Дивизия и курсанты выполнили свою задачу. Они обеспечили отрыв частей армии от противника, спасли их от неминуемого разгрома.
Начальник штаба полка капитан Любимов и начальник артиллерийского снабжения старший лейтенант Аринушкин, собрав работников складов, ездовых, связистов, писарей, организовали оборону КП полка и отбили ряд атак наседавшего противника. Об этом рассказал начальник санроты полка старший лейтенант Н. В. Задорожный.

Исключительную стойкость проявила 1-я рота 1-го батальона под командованием лейтенанта Николая Баглая. Надо сказать, что несколько дней оборона курсантов на этом участке держалась благодаря ему. Бывший командир роты старший лейтенант Чернышов, получив легкое ранение, как говорили, «царапину», в сопровождении санитарки Ани оставил поле боя и на полуторке уехал за Волгу. Лейтенант Баглай заменил выбывшего из боя командира. 29 августа с несколькими десятками курсантов он отбил роту немецких автоматчиков, наступавшую с тыла*.

* Музей курсантских полков Волгоградского университета. Фонды.

Буквально рядом с ними противник прорвал оборону УРа и обошел нашу армию. Курсанты оказали сопротивление.

Вот как запомнил этот бой курсант Юрий Александрович Коршунов (г. Киров):

«На горизонте было видно село (видимо, Капкинка. — П. К.), похожее издали на отару овец, а ветряные, мельницы казались задремавшими чабанами. От села в нашем направлении показались несколько белесых полос, удлинявшихся на моих глазах, черные точки головных машин и характерная для быстроходных танков пыль, накрывшая колонну. Танки развернулись в боевые порядки и пошли в атаку. За танками двигались машины с пехотой и полевая артиллерия на механической тяге. Немцы даже не соизволили провести артиллерийскую подготовку, решили атаковать нас с ходу.
По танкам противника, достигшим минного поля, ударили наши пушки. Их огневой налет был неожиданным для врага. Несколько танков остановилось, высыпав черные фигурки людей. Часть танков подорвалась на минах:. Остальные повернули обратно, наверное, для того, чтобы обойти «минное поле. Противотанковые орудия с ломким автоматическим стуком били по бортовой броне. Позади передовой танковой колонны поднимались черные столбы, то прямо, то косо падающие на землю. Прорезая воздух, ложились снаряды, отсекая идущую за танками пехоту. Земля глухо подрагивала от взрывов. В ушах стоял грохот. Противник откатывался. Ему не удалось пробить дыру в обороне курсантов. Но где-то левее были прорваны стыки, и немцы начали обтекать нашу оборону. Бой продолжался. В ходе его я был ранен (сквозное пулевое ранение правого предплечья и слепое осколочное ранение левой половины грудной клетки)...»*.
*Письмо от 25 мая 1991 г. — Личный архив автора.

Бой шел долгий, кровавый, злобный, неистовый. Патронов и снарядов было мало, дело доходило до рукопашной Через КП батальона, помню, везли на повозках много тяжелораненых. В этом бою отдали жизнь курсанты Леонил Бабинцев, Петр Дудин, лейтенант Епифанов, десятки других. Лейтенант Гришанов — офицер связи полка — пропал без вести.
Несмотря на стойкость, под напором немецких танков 3-й Орджоникидзевский курсантский полк и 126-я стрелковая дивизия отошли из района фермы № 1 на севвер, к поселку Зеты.

Стойкость курсантов была бы большей, если бы поддерживалась огнем наших минометчиков. Но этого не было. Борис Марзаганов пишет в письме:

«У нас в батарее 122-миллиметровых минометов уже несколько дней не было мин. Их нельзя было подвезти из-за действия авиации противника».

На всех участках обороны полка, как ни трудно было курсантам, они в пропитанных пороховой гарью гимнастерках, со сжатыми до скрежета зубами, с ожиданием крайней секунды в глазах держались до последних сил, не покидали позиций, говорили: не все ли равно, от какой пули погибать: немецкой или нашей. Они понимали, что значит отступить в условиях действия приказа И. В. Сталина «Ни шагу назад!». И сколько их — вятских, удмуртских, марийских парней, осетин и украинцев — сложило в тот день головы, полегло под гусеницами немецких танков.

Однако к вечеру сопротивление курсантов было сломлено. Когда немецкие танки окружили курсантов, подвергли их позиции сокрушительному штурму, а местами ворвались на их окопы и стали утюжить, и у нас появился приказ командующего армией об отходе на р. Червленая — на средний обвод сталинградской обороны.
Но приказ об отходе для всех частей армии появился с опозданием на 1—2 дня. Если бы начать отход раньше, то можно было бы сохранить организованность, вынести технику, боеприпасы, раненых и не иметь больших потерь в личном составе. Но этого не случилось. Опоздание с отходом произошло по вине командования Юго-Восточного фронта.

Приказ об отходе особенно поздно появился в нашем полку, прикрывающем отход других частей армии. Он передавался молниеносно из окопа в окоп и звучал так: «Спасайся, кто как может!» Его ловили на лету штабы и подразделения и тотчас же, оставляя все, бежали.
Услышав приказ от минометчиков, боевые позиции которых были рядом с тылами батальона (тылы — в балке,замер: с юга, по скату высоты, до которой было рукой подать, спускались немецкие танки, стреляя на ходу. Они прошли через окопы курсантов и теперь подходили к штабу батальона, которого, по существу, уже не было.
Чуть в стороне бежала группа курсантов. Она как-то смогла проникнуть между немецкими танками. Мальчишечьи лица курсантов, всегда веселые и открытые, были искажены, выражали отчаяние. Крупные капли пота катились по лбу. В душе все перевернулось. Кровь ударила в виски, сердце бешено заколотилось. Почуял, что случилось непоправимое. Выскочил из окопа и в чем был, без оружия — опоры солдатской жизни, без которого солдат на фронте беззащитен, — побежал вместе с курсантами вдоль балки. Сначала бежал пружинисто, быстро. Потом ноги стали будто чужие, а внутри все горело. Бежал тяжело, с хрипом.

Управления передовыми подразделениями в это время уже не было со стороны командования полка (после Кухаревича командовал полком майор Георгий Левонович Чикваидзе). Оно было отсечено и, оставив курсантов, снялось, стало догонять отходящие части армии.
Всю жизнь виню руководство полка: оно бросило нас. В моем представлении командиры должны были пусть погибнуть, по оставаться с курсантами. Брошенные на произвол судьбы курсанты небольшими группами, чаще в одиночку, получив приказ, оставляли позиции, вырывались из огненного кольца и устремлялись на северо-восток, туда, где в огне и дыму уже неделю сражался Сталинград. И хотя до него было 50—60 км, по ночам зарево было видно на всю волжско-донскую степь.
Сколько ни испытал тяжелого за войну, мало с чем могу сравнить то, чем наказала меня судьба в тот день — своими глазами видел, как фашистские танки догоняли выбившихся из сил или раненых курсантов и давили. Их крики до сих пор звучат в моих ушах.
Чтобы более полно показать трагедию, которая произошла с нашим полком 29 августа, приведу свидетельства других участников событий (конечно, с их согласия), подкупающие достоверностью и искренностью, позволяющие читателю посмотреть на происходившее в то время их глазами.

Из воспоминаний Н. А. Шевандина, бывшего курсанта-разведчика (г. Москва):

«День 29 августа начался с артиллерийской подготовки противника. Снаряды и мины рвались у наших стрелковых ячеек через каждые 3—5 минут. Такой огонь, когда, как говорят, головы нельзя поднять, велся по нашим окопам методично в течение почти всего дня. Из-за дыма разорвавшихся снарядов и мин не видно было солнца. Позднее волнами, сменяя друг друга, на рубеж курсантов находили вражеские штурмовики и бомбардировщики. Мой сосед В. Хмара однажды насчитал их одновременно над полем боя семьдесят два.
Мы оказались на краю прорыва. Укрепрайон, который был нашим соседом слева, полностью уничтожен. Там не было крутых балок и оврагов, поэтому через него вошла в прорыв и двинулась на Сталинград немецкая 4-я армия — танки, самоходки, бронетранспортеры, мотопехота Вместе с УРом досталось и нам, соседям.

Мне в составе группы из шести человек во главе с неизвестным мне ст. лейтенантом приказали занять отсечную позицию на самом левом фланге батальона фронтом в сторону прорыва, т. е. на восток. Линия фронта, занимаемая курсантами, оказалась справа и позади нас. Перед нами непрерывным потоком неслись на север немецкие моторизованные части...
Я и старший лейтенант первыми же выстрелами из ПТР подожгли каждый по грузовой машине. Тогда из немецкой колонны выделились три танка Т-4 и повернули к нам. Мы снова сделали по выстрелу и попали. Передний танк загорелся, столб пламени и дыма взметнулся вверх. Остальные остановились и через 2—3 минуты открыли огонь. Земля бугра, служившего нам прикрытием, вскипела от очередей крупнокалиберных танковых пулеметов, осыпая наши головы и спины глиной. Обстреляв нас, танки двинулись на север, а на их месте остались два крытых: грузовика, из которых высыпала пехота...
Мы со старшим лейтенантом, сменив ПТР на ручные пулеметы, «врезали» по машинам. Немцы залегли и начали подбираться к нам ползком. Когда они были уже в 30 метрах, мы начали в них бросать гранаты и бутылки с горючей смесью. Послышались крики и стоны. Немцы притихли.
При очередном броске гранаты старший лейтенант приподнялся из своего окопчика, и его правое плечо тотчас же прошило несколько пуль, рука повисла плетью. Два бойца ушли с ним как сопровождающие. Нас осталось трое.
Вскоре показались немецкие солдаты, их пули свистели уже с тех позиций, которые ранее занимал наш батальон. Пришлось отступить. Отступая, мы увидели, что возле землянок штаба батальона уже никого нет. Оказалось, что нам никто не передал приказ об отступлении. Я, курсант Хмара и еще один боец родом из Северной Осетии, фамилию которого забыл (то был А. Цебоев. — П. К.), устремились по оврагу на север. Сзади на нас нажимали немецкие автоматчики, справа двигались их танки, впереди, в конце балки, встречали нас очереди немецкого пулемета. Мы бросились влево от балки, в открытое поле. Там увидели группы бегущих, как мы, курсантов...»*.

* Шевандин Н. А. 3-е Орджоникидзевское пехотное училище в Сталинградской битве. Рукопись. 1982, лл. 1—7. — Личный архив

А вот как описывает этот день бывший курсант М. Н. Басаев (г. Ленинград):
«Рано утром 29 августа противник начал бомбить тылы батальона: штаб, хозвзвод, пути подхода к передовым позициям. За короткое время они были уничтожены. А там, где ночью шумели моторы, из-за бугра, поднимая столбы пыли, выползали танки. Они шли гуськом с запада на восток, параллельно линии нашей обороны, повернув стволы пушек в нашу сторону. Их было восемнадцать. Они шли в прорыв, образовавшийся на стыке обороны нашего полка и 126-й дивизии. Танки ушли...
Через некоторое время налетела авиация. Своим огнем она обрабатывала позиции курсантов. Штурмовики заходили все снова и снова. И чем дальше, тем наглее. Они старались уничтожить все живое.
Вскоре справа, в районе взвода Соловьева, застрочили автоматы. Шла немецкая пехота. Неожиданный огонь курсантов прижал ее к земле...
Вновь налетела авиация, видимо, вызвала ее залегшая пехота. Штурмовики с особым остервенением пикировали на каждый окоп курсантов, стремились смешать советских воинов с землей, чтобы расчистить дорогу своей пехоте.
Роты не стало. От нее осталось, кроме меня, четверо: комроты старший лейтенант Д. Кулаев, курсанты, лишь накануне назначенные командирами взводов, В. Соловьев и Г. Бажанов, и санинструктор Костенко. Командир роты собрал оставшихся в живых на совет.
— Как быть, товарищи? Получен приказ об отходе. Но отходить некуда: мы окружены. Оставаться здесь без боеприпасов еще хуже, нас возьмут, как котят. Будем прорываться. Другого выхода нет. Каждый рассчитывает на свою волю и находчивость. Приказываю: за мной.
Четверка последовала за командиром роты. Им навстречу полукругом шли немецкие танки, а за ними — пехота...
Теперь было ясно, почему вражеские танки не пошли на курсантов с фронта, они обошли их с тыла, а затем начали штурмовать их позиции...».*

О минувших событиях написал мне и Г. Н. Колесников, курсант-связист (г. Новоаннинск): .

«Утром 29 августа я был на КП батальона. Около 16 часов прибегает комвзвода связи лейтенант Иванов и говорит, что все связисты выбыли из строя. Я, говорит, пойду в одну роту, а ты, Колесников, иди в другую. Связь с ротами прервана, послать некого.
Когда я вышел из балки и пополз к передовой с проводом в руке, чтобы найти его обрыв, то передо мной предстала такая картина: и слева, и впереди стояли немецкие танки и стреляли по передовым позициям нашего училища, то есть стреляли и с левого фланга, и с тыла. Танки были менее чем в километре от штаба батальона, а там об этом не знали. Окопы курсантов были густо окутаны дымом и пылью. В дополнение к этому вскоре на передовые позиции налетело более двадцати немецких самолетов и начали бомбить. Там, казалось, был настоящий ад.
Переждав бомбежку в укрытии, я пополз на передовую. Но вскоре увидел, что мне навстречу с передовой ползет курсант Костиков (он из Удмуртии) и восстанавливает разорванный на куски провод... Исправив повреждения, мы с Костиковым вернулись в штабную балку, сели около своих окопов — это в 20— 30 метрах от землянки комбата. К нам присоединился еще один курсант, кировчанин. Не прошло и десяти минут, как по нам ударила пулеметная очередь и две пули попали в ногу кировскому парню. Мы оглянулись: в верховьях балки виднелись два танка. Они двигались вдоль балки, стреляя из пушек. Снаряды рвались возле нас. Вдруг мы услышали топот бегущих с передовой курсантов... Вскоре и мы с Костиковым бежали по руслу оврага, утопая в песке...»**.

* Басаев М. Н. Слово Памяти. Рукопись. 1985, лл. 4—6. ** Колесников Г. Н. Сталинград — символ стойкости и геройства. Рукопись, 1982, лл. 8—10. — Личный архив.

В полку были и девушки, юные, хрупкие. Вот что рассказала об этом дне, одна из них, Александра Хрисанфовна Ачмиз, тогда она звалась Шурочкой Макаренко (г. Владикавказ):
«На фронте я служила связной при штабе полка. 29 августа командир полка послал меня на склад боепитания с распоряжением выслать боеприпасы в боевые порядки. Когда я добралась до склада, то там уже было все разбито, не было ни боеприпасов, ни подвод. Недалеко от склада располагался санвзвод. Его немцы также смешали с землей. Немецкие автоматчики обошли нас с востока и непрерывно поливали автоматным огнем...
Начальник склада отослал меня обратно на КП полка, чтобы доложить там обстановку, так как телефонная связь была нарушена. Со мной он направил машинистку Тоню и работницу продсклада Сегбасьян Лену, сказав при этом: «Из троих кто-то, может быть, и дойдет до КП.
Бомбежка не прекращалась. Почти всю дорогу нам пришлось ползти, а не идти.До КП полка мы не добрались. Навстречу попался старшина на лошади. По поручению командира полка он предупреждал всех встречных, что полк отступает, командный пункт уже снялся. Он указал, в каком направлении надо двигаться.
Мы шли, ползли, бежали по пшеничному полю. Немцы были где-то совсем рядом. Вскоре нас догнали три курсанта из роты ПТР. С ними стало спокойнее. А ночью, в какой-то балке, мы наткнулись на группу курсантов и командиров во главе с комиссаром полка Перельманом и с ней пошли дальше...»

Б. Марзаганов (г. Владикавказ) пишет, что когда он с бойцами своей минометной батареи начал отход вечером 29-го, то перед ним предстала такая картина: по всей степи шли или бежали небольшие группы людей.Вырвались из окружения немногие. Это были действительно небольшие, никем не управляемые группы. Полка, как боевой единицы, не стало. Большинство командиров и курсантов погибло или попало в плен.
Пленено, к сожалению, немало. Однако многие попали в плен, будучи ранеными. В. С. Соловьев, уроженец с. Никулята Яранского района, пишет, что, вырываясь из окружения, он был ранен в голову. Пришел в себя в строю, в котором стояли курсанты под автоматами немецких солдат. Вася Винокуров и Толик Русинов — тоже яранские ребята и тоже оказавшиеся в плену,— чтобы спасти Соловьева, поставили его на моги и, поддерживая, привели ь строй.

А. К. Кошкин, разведчик в минометном расчете 4-й роты (Марийская ССР), пишет:
«Я был ранен в ногу еще утром 27 августа. Рота была окружена. Командиры говорили, что ночью будем прорываться. Мы их просили не оставлять нас, раненых. Но прорваться не удалось, да и приказа об отходе не было. Мы, раненые, лежали в окопе. Приказ об отходе был получен 29-го. Нашел палку в виде костыля, раненую и перевязанную ногу туго замотал обмотками. Хромая, превозмогая боль, опираясь на палку. пытался не отставать от здоровых и легкораненых бойцов. Какое-то время они поддерживали меня за руки. Но мои силы иссякали. И когда впереди показались танка, кто-то из командиров дал команду: «Раненым запрятаться в окопах. Уходить ночью. К вам придет помощь». Мы укрылись в траншеях. А командир и здоровые курсанты с винтовками в руках побежали на танки. Невероятно, но было именно так: с винтовками на танки.
В траншее задремал.
Проснулся от слов: «Русский, вылазь! Шнелле!» Немецкие автоматчики на бронетранспортерах подъезжали к нашим траншеям и осматривали их. Здоровых курсантов забирали, а тяжелораненых пристреливали. Я с помощью палки пытался выбраться из траншеи. Меня подхватили наши военнопленные, поставили в строй и всю дорогу до лагеря поддерживали. Благодаря им я не был добит...»*.
*Кошкин А. К. — Указ. соч., лл. 38—42.

Ранеными или контуженными попали в плен Борис Козьминых, Геннадий Лысов, Борис Стекольщиков, Михаил Олюнин, Вениамин Перевозчиков, Владимир Булдаков, Петр Кононов, Николай Ситников, десятки других молодых земляков, а также осетин, удмуртов, украинцев. Они оказались в Цимлянском, Суровикинском, Зимовниковском и других лагерях.

Вырвавшись из окружения, мы бежали вдоль неглубокой, простреливаемой Татарской балки, пригибаясь к ее дну. Вместе с нами отходили также воины 29-й стрелковой дивизии. Над головами густо жужжали пули — они летели нам вдогонку. Рядом с сухим треском разрывались мины. Кто имел оружие, не целясь стрелял в сторону противника и снова бежал. Прорвавшись в глубь нашей обороны, немецкие автоматчики косили по нам справа из пшеницы, перерезали путь отхода. В. В. Булдаков (г. Киров), да и ряд других бывших курсантов нашего училища рассказывали, что бежали они большой группой и уже прл выходе из балки увидели устремившуюся на них лавину вражеских танков, которые тотчас же начали в упор расстреливать бегущих. Что тут было. Многие курсанты, если и спаслись от плена там, на передовой, то попали в него теперь. Я благодарю судьбу, что успел выбежать из балки до тех танков.

Мы, успевшие оторваться от танков противника, вскоре, наскочили на минное поле. Было уже темно, когда из земли внезапно вырвались с большим грохотом десятки огненных столбов. Послышались крики. Мы бросились назад, влево. Позднее мы, разгоряченные безостановочным бегом, встретив в степи колодец, пили из него отравленную диверсантами воду. Что было после этого: надо бежать, а сил нет, невыносимые боли в желудке и страшная рвота.
Ночью и на следующий день отдельные группы слились в единый поток отступающих. Тысячи людей двигались по пыльной степи, заросшей горькой полынью — спутницей войны. Многие из нас были ранены, шли с грязными бинтами на голове и груди. Люди падали от усталости, засыпали на ходу. Горькие думы жгли сердца солдат: «Опять отступление. Враг топчет родную землю. А ты не можешь положить конец этому, потому что он сильнее тебя». Не было ничего горше и обиднее этого.
Нечего греха таить, кое-кто из наших оставался в камышах, чтобы обождать немцев. А встретившийся по дороге курсант К. уговаривал меня совершить самострел. Но таких было мало.
При отходе мы оставили на той огненной земле своих убитых товарищей. Не было времени и захоронить их. Да и, надо признать, вообще редко приходилось нам провожать убитых солдат с почестями: на это не было времени Уже позднее, во время поездки на места боев, узнал, что убитых курсантов и командиров после нашего отступления местные крестьяне сносили в силосную яму и украдкой от оккупантов (те запрещали хоронить погибших советских военнослужащих) забросали землей. Правда, захоронили не всех.

После войны поле, на котором стояли курсанты, называли белым. Почему? Потому как оно сплошь было усеяно костями человеческими. И доныне лемеха плугов выпахивают их в степи. Очень хочется установить в этих местах памятник курсантам, хотя бы положить большой камень. На нем могли бы быть начертаны слова: «Мы жили недолго, чтобы Родина долго жила»...

Страшный сон, то, что описывают бывшие курсанты. Удивило эффективное применений ПТР, с боеприпасами вечная беда, и пресловутая неприцельная стельба бегущими в сторону противника(у кого оставались патроны).

Сегодня 22 июня пожалуй самая трагическая дата для нашей страны, помянул свох погибших дедов моего и жены. Страшно и трагически закончилась жизнь миллионов наших людей. Вспомнилась моя землячка Валя Заикина совсем юная девчёнка в составе маленькой диверсионной группы "Максим" на подступах к Сталинграду встала на пути полка СС "Нордланд" дивизии "Адольф Гитлер". В голой Сталинградской степи в лютый холод горстка бойцов пыталась остановить эшелон с СС-овцами, можете представить этот страшный последний смертный бой...

День, разломавший судьбы миллионов людей на "ДО" и "ПОСЛЕ"...........

От: kvn-63

встала на пути полка СС "Нордланд" дивизии "Адольф Гитлер".

Могла и не вставать.))
Потому что никогда не было в той дивизии такого полка.

От: 22rus

От: kvn-63

встала на пути полка СС "Нордланд" дивизии "Адольф Гитлер".

Могла и не вставать.))
Потому что никогда не было в той дивизии такого полка.

Дивизия "Викинг" http://www.tvc.ru/news/show/id/66606

Продолжения описания боев 29-го августа.

Основной удар немецкого 48 ТК силами почти 4 дивизий пришелся на 126 сд Сорокина и на 3-й Орджоникидзевский и Житомирский курсантские полки.

Ранее приводился состав частей РККА и Вермахта на этом направлении:

РККА

К 24 августа на этом направлении была создана «Группа Сорокина», названная по фамилии командира 126 сд. По описанию боевого пути 126 сд в неё входили следующие части:

126 сд ( с 358 артполк, 175 саперный батальон, 265 противотанковый дивизион, 191 минометный дивизион), остатки 208 сд ( 435 сп, 760 сп, 578 сп), 1-й*, 3-й Орджоникидзевские и Житомирский курсантские полки. Поддерживали дивизию 1159 пушечный артполк и части 19 гв.минометного полка. 126 сд так же поддерживали 168-я зенитная рота 208 сд и остатки артполка 208 сд.

*1-й Орджоникидзевский курсантский полк к началу наступления 48 ТК был перемещен на левый фланг, в район д.Громославка, где совместно с 66-й морской стрелковой бригадой и занял оборону.

Состав частей 64 А в районе свх. Юркина - Тебектенерово – Капкинка на 25.08.42 г.

126 сд – 3 783 чел, 29 сд – 7 424 чел. (По донесению 64 А)

Со стороны 29 сд 29 августа первоначально приняли бой только один полк и спецчасти дивизии – саперы, рота курсантов.

208 сд – нет данных.
Житомирский курсантский полк – нет данных.
3-й Орджоникидзевский курсантский полк – нет данных.
Части 118 УР – нет данных.

Все эти части понесли большие потери к началу немецкого наступления, в целом вероятно во всех частях находилось на передовой не более 1 500 человек.
Танки и части ИПТАП, как упоминалось ранее, на этом направлении отсутствовали.

Всего вероятно в полосе наступления всего немецкого 48 ТК находилось не более 10 000 человек, но на направлении главного удара находилось около 1500 человек на передовой ( 3 Ордж.курс.полк, Житомир.курс.полк, 690 сп 126 сд, части 28 ОПАБ 118 УР, батальон Грозненского курсантского полка – 40-50 человек.)

ВЕРМАХТ (48 ТК)
(в скобках показан вероятный состав)

24 ТД – 17 000 чел , танков – 52, ок. 100 БТР, ок 30 БА.

243-й дивизион штурмовых орудий( количество неизвестно, возможно не более 10 единиц).

14 ТД – точный состав неизвестен ( 12 - 14 000 чел ), танков – 36. БТР – ок 100.

29 ПД (мот) –только часть дивизии ( 6- 7 000 чел), танков – 25, БТР -?, 5 «Мардер»
2 ПД (рум) –нет данных ( 10- 12 000 чел.)

Всего около 50 000 чел, 113 танков, 200 -250 БТР и БА. Штурмовые орудия – ок. 10. В пехотных частях непосредственно на передовой: 10- 15 000 человек.

Артиллерия : батареи всех 3-х дивизий, 53-й полк реактивных минометов (придан 24 и 14 тд) и артиллерия 2-х румынских дивизий ( 2-я и 20-я).
Саперы : 651-й моторизованный саперный батальон и части по командованием штаба 520-го саперного моторизованного полка.
2-я рота 800-го полка «Брандербург».
Части зенитной артиллерии: Штаб зенитного полка 104 и приданные ему части – 3 батареи и 1 зенитный батальон.

Бой 126 стрелковой дивизии.

Полковник В. Е. Сорокин в 6 часов 30 минут доложил командующему армией о начавшемся наступлении крупных танковых сил и мотопехоты противника.
«Знаю, все знаю, — ответил М. С. Шумилов, находившийся в это время на своем наблюдательном пункте под Зетами. — Держись, дорогой, до последнего вздоха держись! Иного выхода нет. Любой ценой сдерживайте танки, отсекайте от них пехоту! Главное — держаться. Час продержитесь — хорошо, два — еще лучше, а три — вам при жизни поставим памятник...»

126-я стрелковая дивизия и приданные ей части вели бои целый день, отдельные группы сопротивлялись до следующего утра.

Основной удар принял 690-й стрелковый полк дивизии подполковника Наумова Владимира Игнатьевича, который оборонял ферму № 1.

Из книги истории 126 сд :

,, Военфельдшер Лидия Константиновна Орлова, находившаяся в эти самые тяжелые часы боевых действий в центре событий, обо всем, что видела и пережила, пишет так:
«С первыми лучами солнца послышался далекий и глухой гул самолетов. Их было много — они закрыли солнце. Обрушились на окопы с включенными сиренами. Мы прижались к не остывшим за ночь окопам, не смея поднять головы и даже шевельнуться. Потом взрывы, раздававшиеся то справа, то слева, а то и совсем рядом. Густо, очень густо ложились снаряды и мины. Все гремело, кипело, клокотало. Душило гарью — грудь выворачивало от кашля. Знали и ждали — скоро появятся танки. Кажется, уже слышен их рокот и лязг. Танки действительно шли. Шли огромной черной лавиной. Их было до невероятности много. Они заслоняли весь видимый горизонт. Я смотрела на эту надвигающуюся громаду и даже не заметила, как затих артналет. Перед глазами — только танки, ничего больше. Огромные и черные. Длинные стволы раскачивались...

Ход боя 29 августа 1942 г. по сообщениям немецкой 4 Танковой армии.

Танки шли каким-то угольником. Правее нас они уже достигли окопов и начали крутить свой смертельный вальс — утюжить, пытаясь вдавить в землю все живое. Но вокруг этих танков все вдруг вздыбилось и закипело. Вражеские машины сбавили ход, а потом и совсем остановились.
А на нас обрушился свинцовый вал — ударили танковые пулеметы. Пригнулись.Танки, раскачиваясь и рыча, уже наползали на наши окопы. Некоторые уже горели. Но другие все ползли и ползли. За ними автоматчики. Вот тут стало боязно — вдруг ворвутся в окопы, тогда... Рядом ударил наш пулемет. Автоматчики залегли. Танк метнулся к пулеметчику, тот — на дно. Танк развернулся над окопом, засыпая пулеметчика землей, но вдруг что-то грохнуло, сверкнуло пламя — и танк загорелся. Крышка башенного люка открылась, и показалась голова черного, как уголь, танкиста. Видно, хотел выпрыгнуть, но так и повис па люке, скошенный чьей-то пулей. Наш пулеметчик сам похоронил себя, бросив в днище танка гранату...Силы уже были на исходе...»
Части и подразделения дивизии смело и решительно вступили в бой с превосходящими во много раз силами противника. Стойко и упорно держались бойцы 3-го батальона 690-го стрелкового полка под командованием капитана А. В. Серкова и 2-го батальона старшего лейтенанта Н. С. Гамулина. На участках этих двух батальонов было отбито несколько атак противника. Отважно и умело действовал командир 3-го батальона 366-го полка капитан П. П. Борзов, который решительно возглавил контратаку и восстановил положение. И здесь враг не прошел. Воины дивизии стояли насмерть.
Решительно и мужественно сражались артиллеристы. Попав под губительный огонь батарей лейтенанта П. А. Кузнецова, старшего лейтенанта И. Г. Панфилова, старшего лейтенанта Н. Ф. Никитина, артиллерийских расчетов сержантов К. Н. Малинипа, А. Т. Белоусова и Ф. П. Попова, уже пылали десятки фашистских танков. В этом бою был тяжело ранен комиссар 358-го артиллерийского полка батальонный комиссар И. А. Бушнев, но он не покинул огневых позиций, пока не была отбита атака. Активно действовал 191-й минометный дивизион под командованием капитана П. Л. Кускова. Только батарея лейтенанта В. Н. Сметанина (политрук батареи Е. Ф. Февралев) уничтожила до роты фашистских автоматчиков.

Отразив первую мощную лавину фашистских танков, части дивизии готовились к новому удару, который вскоре последовал.
Через три часа (примерно в 10 часов) после первой атаки враг нанес новый, более мощный удар. Фашистские самолеты приближались к позициям дивизии со страшным воем сирен, сбрасывали свой смертоносный груз на окопы. Земля от взрывов дрожала, все вокруг затянуло серой пылью. Не успели скрыться «юнкерсы», как последовал мощный артиллерийский огонь. Но, как только появились танки и пехота противника, на них обрушился шквал огня. Все, кто были живы и могли вести огонь, сражались до последнего дыхания.

В ходе первого удара противнику удалось вскрыть расположение огневых средств обороняющихся. Сейчас он вел более прицельный губительный огонь по обнаруженным точкам. Подразделения несли большие потери. Фашистские танки в сопровождении пехоты ворвались на передний край. Часть из них попала на минные поля, несколько танков закружились с перебитыми гусеницами. Уместно отметить, что фашистские танкисты страшно боялись наших мин. При подрыве нескольких танков чаще всего продвижение их на этих направлениях приостанавливалось. Так было и на этот раз. Однако танки на других направлениях устремились в глубину обороны."

* Из книги «Горловская дважды Красно-Знаменная». Москва 1986 г.

К этому времени силы дивизии и приданных ей частей уже были на исходе. Командир 126 сд Сорокин доложил Шумилову о потерях: погибли комбаты, убит командир полка, были ранены и убиты почти все командиры рот. Он попросил Шумилова хотя бы поддержать свои части огнем артиллерии, авиацией - иначе дивизия не выдержит очередного удара.

Из воспоминаний бывшего командующего 64 армии Шумилова М.С.

«Мы с Чуйковым В.И. и членами военного совета фронта находились на наблюдательном пункте западнее села Зеты, все видели своими глазами и были потрясены происходящим в полосе обороны дивизии».

Шумилов сказал Сорокину, что постарается помочь чем может, но у него самого нет резервов, так как бои идут на всем фронте 64-й армии. Часов около десяти он доложил командующему фронтом Еременко о крайне серьезном положении:
«Танки и авиация противника буквально душат 126-ю дивизию; резервов нет, и создать устойчивый фронт сопротивления не представляется возможным». И Шумилов тут же просит Еременко оказать помощь авиацией, и еще раз напомнил о необходимости отвода войск всей 64 -й армии к реке Червленной. То есть снова выполнить план отвода всей армии, который был предложен ранее.

Но теперь все внимание командования всего Сталинградского и Юго - Восточного фронтов по командованием Еременко было обращено на 6 –ю Армию Паулюса, которая была гораздо ближе к городу. Еременко ответил следующее:

«Авиацию послать на участок 126-й сейчас невозможно, поскольку положение 62-й армии еще хуже и авиация оказывает помощь ей, а об отводе войск армии будет дано дополнительное указание…».
Но и это приказание запоздает, и потребует в ночь на 30 августа отвести правофланговые соединения армии опять же не к Червленной, а на промежуточный рубеж обороны Зеты -Верхне-Царицинский.

Еременко снова затягивает отвод 64-й Армии…

Продолжение книги об истории 126-й сд :

,, Более 30 танков противника прорвались к артиллерийским позициям 2-го дивизиона капитана А. Ф. Васильева (военком политрук П. И. Ермашенко). С фашистскими танками вступили в смелый поединок батареи старшего лейтенанта Ф. Ф. Киселева и лейтенанта И. Н. Чернова. Пять танков противника запылали. У некоторых орудий оставалось по одному-два бойца. Тогда по решению капитана А. Ф. Васильева артиллерийские расчеты выкатили орудия на прямую наводку и продолжали уничтожать стальные чудовища с крестами...

Во второй половине дня (около 14 часов) над боевыми позициями дивизии вновь появились фашистские бомбардировщики. Самолеты шли двумя группами по 50 «Юнкерсов» в каждой. Они камнем падали вниз, включая для устрашения сирены и засыпая фугасками передний край, артиллерийские позиции. Вслед за самолетами началась артиллерийская подготовка очередного, третьего жестокого штурма полуразрушенных позиций и командных пунктов. И как только прекратился артиллерийский огонь, в атаку устремилась лавина фашистских танков в сопровождении автоматчиков. Более 100 фашистских танков прорвались через боевые порядки и устремились в глубь обороны. До 40 танков и двух батальонов пехоты прорвались на стыке 366-го и 690-го стрелковых полков, часть из них (15—20 танков с автоматчиками) стремительно продвигались в направлении штаба дивизии.

Для непосредственной обороны командного пункта дивизии были привлечены 175-й саперный батальон капитана М. И. Александрова, комендантский взвод старшего лейтенанта И. С. Кузнецова и 168-я отдельная зенитная батарея лейтенанта В. П. Колотухина. Подразделения заблаговременно отрыли окопы, а саперы заминировали основные подступы к балке, в которой были оборудованы блиндажи штаба дивизии…»

ВОСПОМИНАНИЯ АЛЕКСАНДРОВА МАКАРА ИВАНОВИЧА, КОМАНДИРА 175 САПЕРНОГО БАТАЛЬОНА 126 СД (ВГМП 2119 н/вф П. 536. Личные фонды музея - панорамы "Сталинградская битва")

,, К этому времени в дивизии не стало артиллерии, личный состав таял каждый день, дивизия понесла большие потери…
Противник стал воздействовать на личный состав. Забрасывая большое число провокационных листовок и пропусков. Содержание двух запомнил ( «Приветствуем бойцов-дальневосточников! Умеете воевать, но немецкая армия сильней и дисциплинированней..)

Командир дивизии приказал оборудовать новый КП. Мне было указано место. Три ночи саперы рыли в балке блиндажи минным способом для КП, а днем несли охрану. Числа 15 августа штаб дивизии перешел на новый КП. Числа 20 августа я получил приказ со своими людьми прибыть на КП дивизии. Когда я форсированным маршем шел на КП, то меня встретил офицер штаба, и сообщил что противник проник в наш тыл. И что КП все бойцы вышли навстречу. Было слышно что завязался бой…
(Далее Александров вспоминает, что эту очередную атаку на КП дивизии отбили при помощи танков "КВ")

29 августа противник прорвал нашу оборону, окружил и уничтожил КП 126 сд, дивизия начала отход на Сталинград. Я вместе с комиссаром майором Шперкель(? )собрал остатки 175 саперного батальона, произвел поспешное минирование местности перед наступающими развернутым фронтом танками и бронетранспортерами. Во время минирования танки противника находились в 350 - 400 метров и двигались медленно, боясь наших минных полей. После минирования я приказал собраться всем в Цибенко, где располагался наш переправочный парк. Сам двигался последним, надеясь , что возможно подберу из наших сапер. Утром в Цибенко я нашел представителя штаба 64 армии, который указал мне куда направить штаб батальона, место сбора был сад Лапшина на р.Волга. После отхода на р.Волга в батальоне осталось 176 человек**…»

*До капитана Александрова батальоном командовал капитан Логвинов Иван Максимович, который после гибели дивизионного инженера 126 сд Сюзюмова Сергея Митрофановича 14 августа был назначен на его место. Сам же Логвинов С. М. пропал без вести в бою 29 августа.
**По донесению штаба 175 саперного батальона на 25.08.42 в строю находилось 376 человек.

Продолжение описания боя 29-го августа 1942 г.

Итак основной удар немецкого 48-го танкового корпуса наносился на позиции 126 сд и приданных ей частей. 14-я танковая дивизия в середине дня начала атаки штаба 126 стрелковой дивизии. И это была уже 3-я или 4-я атака штаба дивизии во время боев в августе, видимо немецкая разведка постоянно отслеживала расположение штаба 126 сд.

Из книги об истории 126 сд :

,, Фашистские танки, раскачиваясь и лязгая гусеницами, приближались к Тебектенеровской балке. Неожиданно для врага открыл ураганный огонь дивизион старшего лейтенанта Н. А. Успенского. И вот уже закрутились на месте и задымили три головных танка, два танка подорвались на минах. Завязался неравный огневой бой. Фашистские танки и автоматчики вели губительный огонь по окопам и блиндажам. Подразделения, оборонявшие командный пункт, и личный состав штаба несли большие потери. Были убиты командиры саперных взводов младшие лейтенанты В. В. Мартынов, Н. И. Полетаев и К. И. Мальцев.

( Возможно на фото 24-я танковая дивизия)

Нависла реальная угроза окружения командного пункта дивизии. В этой тревожной обстановке в окопах появился комиссар дивизии Е. С. Владыченко. Он отдал приказ подразделениям прикрытия во взаимодействии с шестью легкими танками атаковать противника и лишить его возможности вести огонь по балке, а сам с пистолетом, высоко поднятым над головой, с возгласом:
«За Родину, за Сталинград, вперед, дальневосточники!» повел подразделения в атаку.

Подразделения прикрытия, увлеченные порывом комиссара, с криками «ура» ринулись на врага... В этом неравном бою смертью храбрых пал комиссар дивизии старший батальонный комиссар Е. С. Владыченко.

ВЛАДЫЧЕНКО ЕМЕЛЬЯН СПИРИДОНОВИЧ

Противник, не сумев захватить командный пункт дивизии с ходу, бросил па обороняющихся десятки самолетов. С воем сирен они пикировали, сбрасывали свой смертоносный груз на окопы, блиндажи и уничтожали все живое. В ходе воздушного налета танки противника перегруппировались и, как только скрылись «юнкерсы», окружили штаб дивизии. В условиях полного окружения завязался кровопролитный бой.
Но силы были неравные. Фашистские танки подошли вплотную и в упор расстреливали блиндажи штаба дивизии. Защитники па командном пункте сражались до последнего вздоха. Командир дивизии полковник Сорокин в результате прямого попадания снаряда в блиндаж был тяжело ранен и потерял сознание...

Большинство работников штаба были убиты. В этом неравном бою погибли начальник политотдела дивизии батальонный комиссар Н. Ф. Макаров, начальник штаба дивизии майор Ф. С. Анопко, начальник разведки капитан Е. Д. Жучков, командующий артиллерией подполковник В. П. Аникеев, начальник оперативного отделения штаба дивизии майор Л. И. Бакулев, комиссар штаба мужественный политработник В. И. Иванников и многие другие."

По данным ОБД « Мемориал» :

Анопка Иван Петрович 1902 г.р. Последнее место службы: 126 сд 64 А, майор.
Попал в плен (освобожден). Дата выбытия: 29.08.1942 г.

Аникеев Валентин Петрович 126 сд, подполковник, пропал без вести.

Владыченко Емельян Спиридонович 126 сд, ст. батал. комиссар, пропал без вести.

Макаров Николай Фирсович 126 сд батал. комиссар, пропал без вести 09.1942.

Жучков Евгений Дмитриевич 126 сд 2 отд. штаба, капитан - пропал без вести. 29.08.1942.

Из разведывательной сводки Генерального Штаба Сухопутных Войск об остановке в полосе группы Армий " Б ",
4-я Танковая Армия:
,, Наступлением 48-го Танкового Корпуса русские были захвачены врасплох; вначале они оказывали слабое сопротивление, которое затем усилилось. Остальные окруженные группы противника сражаются до полного их уничтожения... "

Уже после окончания Сталинградской битвы, член Военного Совета 64 А Абрамов К. К., посетил место боя 126-й сд. Вот что он написал в своих воспоминаниях:

,,Я недавно ездил по окопам, где дралась эта дивизия. В дзотах до сих пор лежат трупы, их по 3-4 человека. Их сейчас убирают, я приказал похоронить. Но не побежали люди. Раз убиты в дзотах, значит дрались до последнего. В окопах я видел до колена гильз винтовочных ..."

Но не всех конечно удалось захоронить в то время, так например место гибели штаба 126 сд было найдено лишь спустя 63 года.

Совсем недавно, в июне 2005 года поисковикам отряда "СТАЛЬНОЕ ПЛАМЯ" из Октябрьского района Волгоградской области удалось найти место гибели штаба 126 сд и провести огромную работу по установлению имен павших в этом бою.
В ниже приведенном описании приводится рассказ руководителя поискового отряда Алексея Бабичева о том, как был найден штаб и какой жестокий бой был 29 августа 1942 года при прорыве немецких танков 14 тд к штабу 126 сд, находящемуся в Тебектенеровской балке.

Рассказ Бабичева Алексея :

,, Благову Николаю Ивановичу, возглавляемому в то время поисковый отряд «Стальное пламя», поступил сигнал от жителя п. Привольный Морозова Сергея Ивановича. Проезжая по балке севернее п. Привольный на тракторе, он увидел размытые водой солдатские сапоги и останки. Имея дружеские отношения с отрядом «Стальное пламя», он решил сообщить об этом поисковикам.
Эта весть мгновенно распространилась по всему отряду, и после обеда поисковый отряд на трех легковых автомобилях выехал на разведку в то время еще не известную нам балку.
Когда мы прибыли на место, увиденное нас удивило. Высокий крутой склон балки с южной стороны был частично размыт весенним половодьем. На склоне видны проямки от блиндажей, несколько блиндажей размыло водой, и в русле балки на протяжении 500 метров лежали останки людей. То, что это наши бойцы не вызывало никакого сомнения, рядом с останками лежали обувь, противогазы, котелки.

Поисковики отряда "Стальное пламя" на месте штаба 126 сд. Кадр из фильма " О войне - правдиво и с болью".

Первый блиндаж, который мы стали раскапывать, находился в отдельном холме. Раскопав его, стало ясно, что здесь находился телефонный коммутатор, найдены штекеры, лампочки, предохранители. В обе стороны по балке от коммутатора проложены провода связи. Ближе к вечеру в одном из блиндажей Ильвутченковым Геннадием и Князевым Андреем найдены останки лейтенанта. В этот день нам очень повезло, у лейтенанта обнаружен солдатский медальон. Уже стемнело, когда докапывали блиндаж. Увиденное при свете фонарика нас поразило, лейтенант лежал с гранатой в руке. Перед глазами стала картина, как в схватке с немцами лейтенант поднялся над бруствером и хотел кинуть гранату, но вражеская пуля оказалась быстрей, и этот лейтенант геройски погиб.
Им оказался лейтенант Рылов Георгий Александрович, 1920 г.р. г. Кировоград.
На следующий день поисковики вновь выехали на раскопки. Ночь не прошла даром, выяснили название балки - Дубовая, рядом находится поселок Дубовой, скорее всего балку назвали именем поселка. Поисковики решили раскопать блиндажи, находившиеся в склоне балки. И были правы, так же как и в первом блиндаже обнаружили останки советских офицеров. В следующих блиндажах было тоже самое, в одном - останки 2-х офицеров, в другом - 3-х офицеров, в следующем - 4-х офицеров и одного сержанта. В основном это лейтенанты и один капитан.

Около блиндажей найдены крышки от немецких гранат. Мы предположили, что блиндажи закидали гранатами фашисты рано утром на рассвете. От взрывов гранат загорелись бутылки с горючей смесью и боеприпасы, находившиеся внутри, от чего и загорелись блиндажи. Сгорело все, что могло гореть: вещи, документы, оружие, телефоны. Стены блиндажей усыпаны ржавыми осколками от снарядов и гранат. Найдено много ручек и замков от портфелей. В пистолетах взрывались патроны. Огнем уничтожены и личные вещи офицеров, лишь по надписям на кобуре прочли фамилию Кононов, на портсигаре фамилия Воронко, на касках фамилии Арбузов и Родионов. Во всех блиндажах были найдены остатки телефонов, батареи, провода...

( Кадр из фильма о 126-й стрелковой дивизии ,, О войне - правдиво и с болью")

В соседнем блиндаже Борисенко Борис и Бабкин Александр обнаружили останки майора. Он сидел в дальнем углу блиндажа, возможно, был ранен, и отстреливался до последнего - так как рядом с ним лежали 2 пистолета, один системы ТТ, другой – маленький, чешского производства. При нем найдена аккуратная металлическая коробочка с пуговицами, звездочками и петлицами.
У входа в блиндаж найдены останки сержанта. На руке у него были часы, на которых застыло время 4 часа 20 минут* (на других часах, найденных в раскопах, стоит примерно такое же время).

Ближе к вечеру Ильвутченков Андрей и Антонов Валерий, примерно в 2000 метрах западнее от штаба по балке нашли много блиндажей и ходов сообщений. В одном таком блиндаже они подняли останки бойца с медальоном. Подошедший к ним Ильвутченков Геннадий, раскопав блиндаж глубже, нашел останки ещё 2 бойцов...
Примерно в 1500 метрах от штаба дивизии восточнее по балке обнаружены блиндажи и одиночные окопы, наверху балки более 50 одиночных окопов, выкопанные неизвестно кем ещё 10-30 лет назад.

В каждом окопе найдены предметы вооружения. Было ясно, что бойцы погибли с оружием в руках, а те, кто раскопал окопы, искали в основном оружие, больше их ничто не интересовало. Увиденное нас потрясло, на земле практически около каждого окопа лежали раскопанные и раскиданные останки погибших бойцов. Эти окопы - своеобразный рубеж мужества. Десятки солдат погибли в окопах, но позиций не оставили...

Рассказ написанный отрядом " СТАЛЬНОЕ ПЛАМЯ" о бое 126 сд 29-го августа 42-го и найденных бойцах и командирах дивизии можно полностью прочесть по этой ссылке :
http://poiskfebs.narod.ru/memorial/kniga_stalingrad.doc

Всего на месте гибели штаба 126 сд и рядом с ним отрядом «Стальное пламя» было найдено 129 человек.

*Возможно 16ч. 20м, это время, которое остановилось на часах погибших в этом жестоком бою. По донесению немецкого 48 ТК 14-я ТД в этом районе вела тяжелые бои, пытаясь окружить и отрезать пути отхода 126-й и 29-й стрелковый дивизий. Бои продолжались и ночью.

На сайте ОБД "Мемориал" найдены фотографии командиров 126-й стрелковой дивизии взятых в плен 29-го августа.

Выбо Владимир Александрович 3.01.1918 - 31.08.1943 (Умер в плену). Проживал до войны : поселок Тавричанка, Владивосток.

Самойлов Степан Александрович 24.05. 1909 г.р - ???. Командир роты ПТР 690 сп 126 сд. Передан Гестапо (СД). Проживал до войны : Шангарский район, д. Гусево. Призван Томским РВК.

Во время этого боя за штаб дивизии в плен был взят командир дивизии полковник Сорокин. По некоторым данным это случилось, когда немецкие танки начали обстрел блиндажей и в одном из них загорелись бутылки с зажигательной смесью. Сорокин выбежав из горящего блиндажа, и перебегая в другой был ранен и захвачен немцами.
В вечерней сводке 29 августа, подготовленной разведотделом 4 ТА в 18.45 было указано только пленение штаба 126 сд. Но уже в следующей утренней сводке 30 августа упоминается пленение командира 126 сд.

О судьбе командира дивизии полковнике Сорокине, долгое время было ничего неизвестно. Ранее считалось, что он погиб в этом бою, и в некоторых послевоенных книгах о Сталинградской битве упоминается о его гибели. Но он остался в живых…

Из послевоенных писем командира 126-й стрелковой дивизии Владимира Евсеевича Сорокина о бое 29-го августа бывшему командарму 64 Армии Шумилову :

«Восстановить полную драматизма картину боя 126-й мне сейчас, конечно, трудно. Все затягивает дымка времени. Сколько лет прошло с того жаркого тревожного лета. Скажу лишь, что весь август 42-го года — это сплошное пекло, и героизм стал нормой каждого. Тогда это никого не удивляло...
Кто они, герои, что отдали свои жизни за наше правое дело? Имя им — легион. Мне трудно кого-то особо выделить, все были готовы выполнить любое боевое задание, держаться до последней капли крови. Назову лишь тех, кто пал в бою, находясь рядом со мной.
Отважный, человек кристальной чистоты, настоящая партийная душа — комиссар дивизии Владыченко. Он был раздавлен танками, когда они 29 августа прорвались на КП дивизии. Там же, в рукопашной схватке, погибли и начальник политотдела дивизии Макаров, начальник разведки Жуков, начальник артиллерии дивизии подполковник Аникеев.
Ранее погибли командиры полков майоры Иванов, Алгазин, Наумов. При выходе из окружения из района Абганерово геройски пал на поле боя командир 366-го с. п. подполковник Гочинашвили, комиссар 550-го с. п. Семеренко, комиссар 690-го полка батальонный комиссар Ткач, комиссар штаба мужественный политработник Иванников. Не могу назвать их имена и отчества — отказала память. Повторяю, в том страшном пекле все были бойцами. Там нельзя было спрятаться за чью-то спину...Трудно писать обо всем этом. Кровь-то людская не водица...

«Большая часть артиллерии была раздавлена танками, разбита авиацией. Боеприпасы подходили к концу. К 13.00 связь со штабом армии прекратилась*, и попытки восстановить ее ни к чему не привели. Молчит провод. И с командармом, как бывало прежде, не посоветуешься. Надо все решать самому.
Особо тяжким ударом для дивизии был выход фашистских танков на КП дивизии. С этого момента связь с частями была прервана, но мне до этого удалось передать приказ командирам полков или тем, кто заменил их: «С наступлением темноты отойти за реку Донская Царица, направление — Зеты». Собственно этот приказ позволил спасти все, что осталось от дивизии.

А на КП творилось что-то невероятное. Защитников его давили гусеницами танков, расстреливали из пушек с 20—30 метров. Кровавая расправа с нами продолжалась до самых сумерек. Жив остался случайно. Страшной силы удар потряс и мой блиндаж...»

(Письма опубликованы в книге "Героическая 64-я" - прим.)

Как следует из этого письма Сорокина, приказ на отход на промежуточный рубеж по Донской Царице видимо каким-то образом всё же дошел до штаба дивизии, возможно он был передан посланным офицером связи из штаба 64 армии.
Так же из этого письма следует, что до 13.00 связь со штабом 64 А была, и по данным поискового отряда «Стальное пламя» последний бой штаба 126-й стрелковой дивизии был в 16ч.20м.

В переговорах ( Портал "Память Народа") начальник оперативного отдела 64 А Журавлев с штабом ЮВФ от 30.08 сообщает такие данные о бое 29 августа:

,, ЖУРАВЛЕВ : Противник повел наступление вчера в 5.30, имея до двухсот самолетов до 80 танков и двух дивизий пехоты, из них одна моторизованная. Примерно в 8.40 танки и мотопехота противника прорвались на стыке 126 и 157 и окружили квартиру хозяина 126, он успел дать радиосигнал: "Я окружен, части держат фронт"*.

В это же время другая группа танков имела направление ФЕРМА № 1 и далее направление ВЕРХНЕ-ЦАРИЦИНСКИЙ, третья группа танков около 13.00 ворвалась в ЗЕТЫ, всюду за танками следовала мотопехота.
Примерно в 15.00** ВПУ Шумилова оставило ЗЕТЫ и возвратился к нам. Имея от товарища Голикова разрешение на свое усмотрение перейти на новый КП и ВПУ. Весь день вчера противник бомбил большим количеством самолетов район ЗЕТЫ, ВЕРХНЕ -ЦАРИЦЫНСКИЙ, особенно сильно бомбил район ВПУ и КП, разбил всю связь, и вообще на КП бомбил беспрерывно в течении трех часов, не давал возможность появиться на земле, нахально с низких малых (высот)...»

*На этом направлении первоначально была 29 ПД (мот), но её задачей было далее наступать к высоте 150.0, что возможно позволило штабу 126 сд собраться силами и далее вести бой уже и с 14 танковой дивизией.

**Вероятно это было ранее, так как 24 ТД вышла к Зеты уже в час дня 29-го августа.

В своем письме командиру 126-й стрелковой дивизии полковнику В. Е. Сорокину генерал-полковник М. С. Шумилов 4 июля 1973 г. писал следующее *:

«Владимир Евсеевич!

Перед воинами 126-й стрелковой дивизии я считаю себя виноватым. Бойцы дивизии во все дни обороны Абганерово дрались геройски. 29 августа части дивизии понесли большие потери в материальной части и личном составе, поэтому вскоре дивизия была выведена в резерв фронта и в состав 64-й армии не возвратилась. После разгрома немцев под Сталинградом дивизия не была мною представлена к званию гвардейской. Я был уверен, что это сделает фронт. Я же не проверил. Вот моя вина перед воинами 126-й стрелковой дивизии. Моя же характеристика, военная, дивизии и лично Вас, остается неизменной.
С глубоким уважением бывший командующий 64-й армией Герой Советского Союза генерал-полковник М. Шумилов»

*Письма Сорокина и Шумилова были переданы в музей школы х. Привольный родственниками полковника Сорокина( По данным самой школы).

О дальнейшей судьбе командира 126-й стрелковой дивизии ( по данным Интернет)

После пленения в районе Тебектенерово командир 126 сд полковник Сорокин содержался в лагерях военнопленных в г. Винница, Летцен , Хохенштейн, крепость Вюльсбург до 26.4.1945. 26 апреля 1945 года полковник Сорокин был освобожден из плена союзными войсками. До 7 июня 1945 года находился в лагерях американской зоны, далее был переведен в советскую зону. Прошёл через фильтрационный лагерь. В феврале 1947 г. Сорокин В.Е. восстановлен в воинском звании «полковник» и 28 апреля того же года уволен в запас.

Однако в 1947 году дело полковника Сорокина было пересмотрено, и 22 декабря 1948 он был арестован. Приговор был вынесен Военный трибуналом ПРИВО. Сорокину было предъявлено обвинение по статье 58-16*, с вынесением приговора - 25 лет заключения в ИТЛ. Реабилитирован в декабре 1959 Верховным судом СССР.

Возможно Сорокин В. Е. находился в местах заключения до середины 50-х, но точных данных об этом нет.

* Статья 58.16. Самовольное возвращение в пределы Союза С.С.Р. (Статья: преступления государственные – прим.)
В случае применения меры социальной защиты по пункту "а" статьи 20 настоящего Кодекса – расстрел (данная статья УК того времени не найдена.)
( Если кто разбирается в УК до 1960 года просьба поправить или дополнить.)

Одним из участников форума высказана следующая версия:

,, Скорее всего, кто то спутал цифру "6" и букву "б". Если исходить из того что в статье не цифра, а буква, то всё встаёт на свои места т.к. ст. 58-1б гласит об измене родине совершенной военнослужащим.
Она предусматривает наказание в виде смертной казни. Однако, Указ Президиума Верховного Совета СССР 26 мая 1947 г. "Об отмене смертной казни". отменил её. Поэтому Сорокин, осуждённый в 1948г. и получил не расстрел, а 25 лет. Касательно статьи 20, то тут скорее всего речь шла о применении мер "социальной защиты" в виде лишения свободы и плюсом какие нибудь дополнения в виде поражения в правах и ещё чего нибудь.

Далее Сорокин В. Е. был награждён орденом Ленина. Проживал в г. Москва, дата смерти неизвестна, был похоронен 20 декабря 1985 г. по его завещанию в поселке Привольный Волгоградской области, по его просьбе, так как перед своей смертью Сорокин завещал, чтобы его он был захоронен, где лежат бойцы и командиры его дивизии, павшие в августе 42-го у Абганерово.

В апреле 2012 года по инициативе жителей Привольного на могиле полковника Сорокина В. Е. установили памятник.

Продолжение описания боя 29-го августа 1942 г.

Бой 29-й стрелковой дивизии.

Немецкие танки и мотопехота силами почти четырех дивизий прорвавшись через позиции 126 сд и приданных ей частей по воспоминаниям ветеранов 29 сд в середине дня начали распространяться по позициям артполка, штабам и тылам и 29 стрелковой дивизии Колобутина, стараясь окружить и отрезать пути отхода частей на левом фланге. Этих действий 48 ТК ожидали 371-я и 297-я пехотные дивизии корпуса Шведлера, чтобы начать свои атаки.

Однако видимо наступающим передовым частям 29 пд удалось уже к 9 утра 29 августа подойти и к КП 29-й стрелковой дивизии, расположенному на высоте с горизонталью 180. Позже сюда подошла и 14-я танковая дивизия, и бои в этом районе шли до 2-х часов дня 29 августа. После взятия этой главной высоты ( 180.0) начал наступление и «Корпус Шведлера» силами 2-х дивизий. Далее здесь подключилась и румынская 20-я пехотная дивизия.

БОЙ 29 АВГУСТА 1942 г ЧАСТЯМИ 29 СД ЗА ВЫСОТУ 180.0

ДУБИЦКИЙ Андрей Федорович ( из рукописи о боевом пути 29 сд (73 гв. сд) ,, В БОЯХ И ПОХОДАХ" 1969 г.) Место хранения : ВГМП Инв № 3562. п. 639.(Личные фонды музея Панорамы «Сталинградская битва»)

,,В 8 часов утра вражеские танки с десантом автоматчиков приблизились к КП дивизии, располагающемуся в районе высоты 180.0 (неподалеку от совхоза Юркина), а затем окружили его, прервалась связь с полками и штабом 64-й армии. По приказу комдива А. И. Колобутина артиллерию успели подтянуть к высоте, выдвинуть несколько орудий и поставить их на прямую наводку.

Саперное отделение сержанта Василия Могутова под вражеским огнем заминировало подступы к их огневым позициям. Комендантская рота, взвод автоматчиков, весь состав штаба и политотдел дивизии заняли круговую оборону. Бой длился целый день. Одному фашистскому танку удалось даже взобраться на блиндаж комдива. Артиллерия подожгла 5 танков, стрелки и автоматчики расстреливали немецкую пехоту почти в упор. Отрезанные от КП дивизии полки тоже организовали круговую оборону и несмотря на постоянные атаки танков и авиации твердо стояли на своих рубежах.
К вечеру, после многих безуспешных попыток полковнику Колобутину через своего посыльного установить связь с 78-м отдельным саперным батальоном, который оборонялся не более чем в полукилометре от КП дивизии. Комдив приказал атаковать противника с тыла и дать КП выйти из окружения.
Командир саперного батальона старший лейтенант Виктор Иванович Быстров, присоединив к себе остатки 104-й отдельной мотострелковой разведроты лейтенанта Вознесенского выполнил приказ. Имея на руках только автоматы, винтовки, ручные гранаты и один ПТР саперы и разведчики пошли в наступление. Танки и автоматчики противника открыли по ним огонь. Атакующая группа понесла потери до 70 % личного состава, тем не менее при поддержке артиллеристов и гарнизона КП, оборонявших высоту 180, удалось оттеснить вражескую пехоту от танков.
Первыми на КП дивизии пробилась 2-я саперная рота лейтенанта Александра Чикарева и разведрота Георгия Вознесенского, за ними и 1-я саперная рота лейтенанта Александра Абрамова.
Разведчику красноармейцу Евгению Середину прострелило обе ноги, но он все же приподнялся и швырнул противотанковую гранату в наползающий фашистский танк. Порвалась гусеница, машина остановилась. Середину пробило осколками плечо и щеку. Герой погиб. Один танк из ПТР поджег ст.лейтенант Виктор Быстров. Бойцы Иван Ельцов и Петр Луговой с группой лейтенанта Чикарева первыми достигли КП дивизии. Командир приказал им выдвинуться вперед и обстреливать немецких автоматчиков.
В результате атаки, предпринятой 78-м отдельным саперным батальоном и 104-й отдельной мотострелковой разведротой КП дивизии вырвался из кольца. Было спасено знамя и штабные документы.
При защите КП дивизии у высоты 180.0 почти полностью погибла комендантская рота во главе с командиром старшим лейтенантом Пеньковским, в живых осталось всего несколько человек. Потери были велики. Кончились боеприпасы. Разведка донесла, что противник быстро распространился на север в сторону Сталинграда, овладел Зеты и Верхне - Царицинский.
Когда КП был в окружении полковник Колобутин связался с полками и передал устное распоряжение командующего 64 армии Шумилова, чтобы с наступлением темноты они начинали отход за речку Червленую, на участок Старый Рогачик - Ивановка…»

Описание жестокого боя у высоты 180.0 подтверждается и донесением немецкого 48 ТК:

,, 29 ПД в 05.00 выступила силами 71 ПП и танкоистребительным дивизионом и в 08.10 после первоначально сильного неприятельского сопротивления танками была взята западная часть высоты 180 северо-восточнее Молокоприемного пункта совхоза «Юркина». 71 ПП до 09.45 после зачистки местности до высоты 180 подтянулся к танкам, и в дальнейшем продвигаясь в северо-западном направлении в 13.10, преодолевая сильное неприятельское сопротивление, взял территорию ложбины юго-восточнее Зеты-Восток. Дивизия находится в продвижении на точку 150 (северо-восточнее Зеты).

В 07.30 оперативный отдел штаба 14 ТД доложил, что танки от отметки 130 пробиваются на северо-восток. В 07.45 была взята отметка 162,0, танки продвигаются на высоту 180. В 09.15 1-й батальон 108-го полка был связан боем на юго-восток у отметки 162,0.
В 12.00 неприятельские полевые позиции на высоте 180 были прорваны. Занимающая много времени зачистка там еще продолжается, как и перед балкой к югу оттуда. В 13.10 14 ТД должна зачистить территорию глубиной около 3 км, на которой неприятель упорно и ожесточенно обороняется с обустроенных полевых позиций. В 13.50 командир 14 ТД информирует, что дивизия все еще застопоривается в тяжелом бою западнее совхоза «Юркина», а бронированная группа сможет выступить только после зачистки.»

Из донесения 48 ТК следует что бой за высоту 180 начался с 9 утра(по нашему времени) вначале 29-й моторизованной, затем туда вышла и 14 танковая дивизия, но позиции 29-й стрелковой дивизии удалось прорвать только через 4 часа, бои в этом районе продолжались и далее. 29-я пехотная дивизия пошла дальше, на высоту 150.0, как ей и было приказано ранее.

Немецкая 14-я танковая дивизия начала выходить в тылы 29-й стрелкой дивизии Колобутина. По воспоминаниям ветеранов 29-й стрелковой дивизии, для них, почти находящихся в тылу, это было полной неожиданностью.

Воспоминания Гудковой Галины Даниловны, старшего врача артполка 29 сд :

,, Проснулась не от обычной стрельбы, а от стрельбы слишком близкой: к гулу переднего края я давно привыкла — этот гул стал как бы нормой бытия. Но сейчас стреляли рядом!
Солнце стояло уже довольно высоко, но все же прошло не так много времени, как я вернулась от разведчиков. Что же могло случиться за такой короткий промежуток? Почему строчат автоматы, рычат танковые моторы? ...
Соблюдая предельную осторожность, я медленно приподняла голову над краем щели и первое, что заметила, — серо-зеленый фашистский танк с черно-белым крестом. Хоботок танковой пушки выплюнул огонь и дым, дернулся. По барабанным перепонкам ударил звонкий звук выстрела. До танка от моего убежища было не более пятидесяти-шестидесяти метров. Упав ничком на дно щели, я распласталась рядом с телом погибшего топографа...
Разумеется, ни утром 29 августа, ни в последовавшие затем часы я не могла, подобно большинству воинов дивизии, выяснить, каким образом вражеские части оказались вдруг в тылу наших продолжавших обороняться полков, прорвались к командному пункту 29-й стрелковой дивизии и сумели продвинуться, как выяснилось позднее, до поселка Зеты, даже до Верхне -Царицынской, где стоял штаб 64-й армии, который был вынужден срочно отойти к Сталинграду.

Это сейчас, спустя годы, известно, что утром 29 августа противнику удалось прорвать боевые порядки сильно обескровленной в предыдущих боях 126-й стрелковой дивизии, выйти в тылы нашей 29-й и устремиться к штабу 64-й армии. После прорыва фашистских танков связь со штабом армии, с продолжавшими обороняться полками, в том числе и с артиллерийским, была нарушена, ситуация возникла критическая. Однако враг не сумел обнаружить командный пункт дивизии и разгромить его.
Командир дивизии, размещая КП в открытой степи, приказал, во-первых, свести до минимума число находящихся там штабных работников и, во-вторых, тщательно замаскировать отрытые щели и сооруженные блиндажи. Расположенною в густых зарослях верблюжьей колючки и полыни, блиндажи и щели были незаметны даже с близкого расстояния. Фашистские танкисты, утюжившие степь в поисках нашего КП, подходили к нему вплотную, но ничего не разглядели. Один танк прошел в двух метрах от блиндажа командира дивизии, а экипаж танка даже не заподозрил, как близка его цель!
Сражались артиллеристы 77-го артполка буквально до последнего орудия, до последнего снаряда. Позволю себе рассказать только об одном эпизоде.

Воины 7-й батареи вели бой с врагом уже четыре часа. Ранило командира батареи младшего политрука П. М. Коздакова. Погибли или получили ранения почти все командиры орудий. Вышли из строя многие номера расчетов. Огонь батареи ослабел. А тут и телефонная связь с ней прервалась, а рация Коздакова молчит.
По приказу майора Северского выяснять положение дел на батарее отправился парторг артполка Б. В. Изюмский, в прошлом школьный учитель из Ростова. На позициях батареи к приходу Изюмского оставалось целым одно-единственное орудие, а возле орудия — единственный способный вести огонь легко раненный боец.
Изюмский не смог наладить рацию, да и времени не было: на орудие шел танк. Парторг побежал за снарядом и выполнял обязанности подносчика до той самой минуты, пока вражеский снаряд не разорвался рядом с орудием. Осколками боец-наводчик был убит, а Изюмский тяжело ранен.
Ложбинкой ползла долго. Раненых на КП не было, но в щели рядом с блиндажом Колобутина лежало прикрытое плащ-палаткой тело начальника штаба артиллерии дивизии майора Крупина*. Сказали, что осколком... Сидя в этой щели, я слышала, как радист упорно вызывает штаб армии. Слышала и прозвучавшую в его возгласе «Ответили!» радость.

( * Крупин Сергей Иванович 1904 Ивановская обл., 29 сд ,капитан. Убит 29.08.1942)

Командующий 64-й армией генерал-майор М. С. Шумилов приказал полковнику Колобутину начать немедленный отход за реку Червленую, в район деревни Ивановка. Приказ командарма тотчас стали передавать в полки по рациям. Послали и связных. А находившихся на КП работников штаба, пробившихся к нам разведчиков, саперов и бойцов комендантской роты командир дивизии приказал построить вблизи своего блиндажа, возле неглубокого ровика...»

Из мемуаров Гудковой «Будут жить!» с сайта:
http://militera.lib.ru/memo/russian/gudkova_gd/index.html

Рассказ Виноградова Тимофея Захаровича, комиссара батареи 77-го артполка 29-й сд:

,, Во второй половине дня большая группа вражеских танков и мотопехоты прорвала оборону в полосе 126-й стрелковой дивизии и вышла в тылы нашей. Нарушена связь НП полка со штабом дивизии, с огневыми позициями. Связисты, посланные для ее восстановления, назад не возвращаются.
Фашистские танки прорвались со стороны правого соседа в балку, где расположились огневые позиции батарей полка. Развернув орудия на прямую наводку, артиллеристы отражают их атаку.
По краю кукурузного поля прямо в район наблюдательного пункта командира полка вышли танки и бронетранспортеры с автоматчиками. Майор Северский пытается остановить врага подвижным заградительным огнем, но некоторые танки все же преодолевают огневой заслон и приближаются к НП. В ход пошли гранаты. Из автоматов и карабинов разведчики расстреливают немецкую пехоту. Отбив с группой бойцов и командиров эту атаку, командир полка решил перенести свой наблюдательный пункт левее, поближе к 3-му дивизиону. Во время смены наблюдательного пункта командир с комиссаром полка и прибыли на нашу батарею.
Майор Северский тут же приказал выдвинуть гаубицы на прямую наводку. Пытаемся подвести к ним трактор, однако налет немецких самолетов не позволяет это сделать. Вдруг справа, примерно в 400 метрах от нас, показалось 19 танков противника. Заметив орудия, они открыли огонь. Одновременно на батарею налетела новая группа самолетов.
Северский отдал мне приказ: выводить гаубицы влево, примерно на один-полтора километра, и там поставить батарею на прямую наводку. Подтягиваю под бомбежкой тракторы — один, другой. Кругом сплошной грохот от разрывов бомб и снарядов. С новых позиций открываем огонь. А танки, стреляя на ходу, ползут на батарею. Уже горят две вражеские машины, но разбиты и две наши гаубицы, восемь батарейцев ранено, трое убито. Два орудия продолжают вести огонь. Вокруг батареи рвутся снаряды и бомбы.
В разгар боя начальник штаба полка капитан А. К. Карпов приказал своему помощнику Ю. Я. Чередниченко позаботиться о сохранении Знамени и штабных документов. Вместе со старшим писарем секретной части штаба полка сержантом Николаем Петровичем Нагаевым он приступил к выполнению этого задания: ведь пока есть Знамя, существует полк.
Чередниченко и Нагаев под непрерывной бомбежкой, обходя группы фашистских танков и автоматчиков, вынесли Знамя и штабные документы...
Все новые и новые группы танков и мотопехоты обрушиваются на позиции артиллеристов. Снова, уже в который раз, командир полка остался без связи — она оборвалась окончательно. В сложившейся обстановке майор Северский подчиняет себе командиров батарей 120-миллиметровых минометов, у которых сохранилась связь с огневыми позициями. До самого вечера майор, организовав круговую оборону НП, ведет огонь по врагу из минометов…»

Из книги Виноградова «Дорогое –навсегда»:
http://militera.lib.ru/memo/russian/vinogradov_tz/index.html

Воспоминания политрука минометной роты 106 сп 29 сд Алексеева М. Н. :

,, С самого раннего утра была запущена в действие гигантская карусель немецких пикировщиков всех, кажется, систем. Через короткое время к «юнкерсам» и «фоккерам» подключились румынские кургузые бипланы. Они мельтешили в воздухе, как большие назойливые мухи, и гул их моторов удивительно напоминал гудение мушиного сонмища под потолком деревенской избы. Оказалось, что и эти допотопные крылатые уродцы тоже умеют пикировать под довольно острым углом и сбрасывать свои небольшие бомбы.
Ревущая и воющая карусель прокручивалась, однако, не над нашим передним краем, как обыкновенно, а позади нас, то есть как раз там, где должны были находиться штабы и тылы полков и дивизии. До нас докатывался лишь грохот бомбовых разрывов и приглушенный расстоянием рокот крупнокалиберных пулеметов и скорострельных автоматических пушек, установленных на вражеских пикировщиках.
Пыль, смешавшись с дымом, повисла густым бурым облаком над огромным пространством. Через какое-то время это облако и рев авиационных моторов стали быстро смещаться на восток, и за нашей спиной вдруг все стихло. В этот час Усман Хальфин попросил меня подняться к нему на НП. Против своего обыкновения, теперь он был сильно взволнован. Передавая мне свой бинокль, сказал:
— Посмотри вон туда...
Я посмотрел, и сердце бешено, испуганно заколотилось от увиденного: бесконечно длинная колонна крытых брезентом тупорылых грузовиков, выползая из-за кромки дрожащего в мареве горизонта, в открытую, никого и ничего не боясь, во весь дух катилась по степи с запада на восток, вздымая кирпично-рыжие, под цвет прокаленной земли, тучи не успевавшей оседать пыли.
— Может, это наши? — вырвалось у меня скорее просто так, как бы по инерции, когда человек и сам не верит в возможность того, о чем подумалось и чего бы очень хотелось.
— Какое там наши! — и Хальфин взял из моих рук бинокль.
Но и без бинокля колонна грузовиков, перебиваемых приземистыми бронетранспортерами, была хорошо видна с нашего наблюдательного пункта. Мы, конечно, понимали, что увиденное ничего хорошего нам не обещает, но еще не знали, что под вечер оно обернется такой ужасной новостью. Окружены!»

Как видно из воспоминаний ветеранов 29-й стрелковой дивизии немцы силами 14 тд, 29 пд(мот) и частью 24 тд прорвав на узком участке оборону группы Сорокина устремились вперед и расходясь в разных направлениях стали заходить в тылы 29-й сд и отрезать пути отхода остальных частей 64 А. Однако бои на позициях 126 сд Сорокина и 29 сд Колобутина продолжились до утра следующего дня, немецкая 14 тд сообщила о тяжелых боях в этом районе.

Но самое тяжелое испытание для бойцов, командиров и политработников 64 армии было всё еще впереди – это отход за р.Червленная, уже практически через тылы немецкого 48 ТК...

Продолжение описания боя 29-го августа 1942 г.

Отход 64-й Армии

Поздно вечером, 29 августа почти все части левого фланга 64-й начали отход со своих рубежей в направлении промежуточного рубежа на Донской Царице, а далее при получении второго приказа ( кто сумел его получить) и за реку Червленную.

Правый фланг 64 Армии: 66-я морская стрелковая бригада, 1-е Орджоникидзевское училище, 157 сд и часть Грозненского училища начали отходить еще днем.
Но районы хуторов Зеты и Блинников, как видно из всех выше приведенных документов и воспоминаний уже в 2 часа дня были заняты танками 24 ТД. На пути к Зетам к вечеру вышли и части немецкой 29 - й пехотной дивизии.

Немецкая 14-я танковая дивизия все еще вела ожесточенные бои с окруженными частями 126 сд и 29 сд.

Из книги «Героическая 64-я» :
,, Позже стало известно, что на том же рубеже, где сражалась насмерть 126-я дивизия, почти весь полег на поле боя отрезанный танковым клином 128-й стрелковый полк 29-й дивизии. Погибли в неравной схватке с гитлеровцами его командир капитан А. А. Татуркин и комиссар батальонный комиссар П. Н. Мулилкин, находившиеся до конца среди своих бойцов и вдохновлявшие их личным примером.

А в открытой степи то там, то здесь возникали схватки отходящих мелких групп пехоты, отдельных подразделений 29-й дивизии с танками и автоматчиками противника. Бой шел всюду, где только можно было зацепиться за овраг или балку. Подразделения, прикрывавшие отход основных сил, дрались до последней возможности, нередко принимая смерть под гусеницами вражеских танков. Стрелковый батальон старшего лейтенанта Лопатина, находясь в полном окружении, в течение шести часов сдерживал натиск, а затем, собрав все силы в кулак, под прикрытием шквального огня пулеметов и автоматов, рассеял немецких автоматчиков и прорвал кольцо окружения. При этом батальон потерял лишь 11 человек, а уничтожил не менее 150 гитлеровцев.
Командиру дивизии Колобутину трудно было управлять рассыпавшимися по степи подразделениями и частями. Связь с ними отсутствовала, и здесь решающей была инициатива и самостоятельность командиров…»

«Дорога смерти 64-й Армии»

Почти все отходящие в этом направлении ( на Зеты и Блинников) колонны 64-й армии рано утром стали попадать в расположение немецких 24 тд и 29 пд, и были вынуждены менять направление - в результате этого отхода многие были убиты или попали в плен. Особенно тяжелая участь постигла отходящие части 29-й и остатков 126-й, 208-й стрелковых дивизий. Большие потери понесла так же и 138-я сд. Дивизии были почти уничтожены.

Воспоминания политрука минометной роты 29-й стрелковой дивизии Алексеева :
,, Часам к одиннадцати почти все подразделения 106-го стрелкового полка спустились в балку, к которой мы, минометчики, привыкли настолько, что считали ее уже своею. Здесь весь полк, прикрывшись сгустившейся темнотой, выстроился в единую колонну. Стрелковые роты вышли в ее голову, за ними должны были двигаться пулеметчики, пэтээровцы, артиллеристы, связисты, «химики», минометчики ротного и батальонного подчинения. Наша полковая минометная рота оказалась посредине колонны, поскольку ее огневые позиции находились как раз на стыке двух стрелковых полков — 106-го и 129-го.
Ровно в полночь, по чьей-то команде (кто ее подал, я и поныне не знаю) началось движение. Колонна, похожая на медленно текущую почти бесшумную реку, потекла по балке, точно повторяя все ее повороты влево-вправо, все ее извивы, неукоснительно подчиняясь ее капризам, своенравному ее характеру; от нее мы требовали только одного — чтобы вела она нас на восток, где грезилось спасение.
Час, два, три часа молчаливые полки под покровом ночи двигались на восток. Шли не по прямой, разумеется. Направление им давали балки, а в большей степени сами же немцы, выпускавшие ракеты в равные промежутки времени всю ночь на протяжении всего нашего пути. Ракеты взлетают слева — колонна резко поворачивает вправо, переходя на другую балку, лишь бы она вела нас на восток.
Когда же мы видели вспархивающие вражеские ракеты прямо перед собой и таким образом как бы любезно предупреждающие нас, что дальше двигаться этой балкой нельзя, мы искали другой путь, устремляясь в черное пространство, оставшееся не разорванным ракетами и не освещенным ими.
Вся дивизия была в походе. Кто ею сейчас командует и командует ли вообще кто-нибудь, если действительно командный пункт Колобутина с его комендантским взводом и всей ячейкой управления захвачен немцами?
...Зеты остались позади. Ну а эти домики, неожиданно проступившие в рассветной мути справа и слева от нас, там наверху, что бы они значили, откуда они? Эх, подумать бы кому следует об этом чуток раньше, когда еще можно было что-то предпринять, резко отвернуть в сторону, направить колонну по другой балке или рассеять ее по множеству других и двигаться отдельными группами... Но теперь уже поздно, «домики» неведомых «хуторов» там и сям вдруг зашевелились, сбросили с себя «крыши», маскировочные сети и пятнистые покрывала, взревели, окутались дымом и пылью и острыми клиньями, ромбами, с двух сторон устремились на колонну, довершая то, что начали «юнкерсы», «фоккеры» и «мессершмитты».

Командующий 4-й танковой армией немецкий генерал Гот, вырвавшись далеко в тылы нескольких наших стрелковых дивизий еще днем 29 августа, все великолепно рассчитал. Зная заранее, по какой балке будет пытаться выйти из окружения особенно насолившая ему под Абганерово, у совхоза Юркина, наша 29-я, он расположил по обеим сторонам этой балки свои корпуса, оставил для нас единственный проход и преспокойно стал ждать. У него было достаточно времени, чтобы замаскировать танки под домики степных хуторков.

Нападение, которое мы ожидали с часу на час во время всего ночного похода, совершилось тогда, когда и должно было, по логике вещей, совершиться, и там, где его, по той же логике, и должно было ожидать, — на рассвете, в самом конце балки, куда колонна подойдет изнуренная многочасовым переходом, когда она отсюда, сверху, будет видна как на ладони, когда легко будет определить, где ее основные силы, когда (и это самое главное) у нее не останется ни сил, ни времени, чтобы принять боевой порядок, развернуться, привести в действие огневые средства, хоть как-то окопаться и оказать противнику достойное сопротивление...
Впереди, там, где находились стрелковые роты, теперь беспорядочно рассыпавшиеся по всей балке, творилось ужасное: многие пехотинцы были расстреляны в упор из танковых пулеметов и раздавлены гусеницами, раздавлены раньше и прежде всего те, кто «разжился» доповскими сахаром и сухарями, припасы эти валялись, вывалившись из сумок, рядом с расплющенными телами запасливых бойцов, один из них попал под танк уже с поднятыми для сдачи в плен руками. Оглянувшись назад, я не увидел за собой наших повозок. Раздумывать, куда бы они могли подеваться, было некогда.

Основная масса немецких танков главный свой удар наносила по нашим передовым подразделениям, чтобы, очевидно, отрезать путь для идущих вслед за ними, с которыми можно расправиться во вторую очередь...
Наверстывая упущенные минуты, мы теперь не шли, а бежали туда, где не слышалось пальбы, где, стало быть, нету немцев, — туда, где, то выпрямляясь, то опять кокетливо извиваясь, повиливая, прячась в камышах от выпивающего ее солнца, пробивалась к большой реке речушка Червленая, западный берег коей назван рубежом, на который дивизия должна была выйти и занять оборону.
Мы узнали об этом в ночном нашем походе от капитана Рыкова, успевшего получить соответствующий приказ от старшего командования и передавшего его суть по колонне полка. Но где она, эта Червленая, далеко ли отсюда, мы не знали, да, пожалуй, и не думали о ней вовсе: не до нее было. Отойдя от роковой балки еще километров пять, мы укрылись в какой-то небольшой котловине — тут наши глаза стали ощупывать друг друга, будто узнавая и не узнавая. Никто ничего не говорил, а на лице каждого можно было прочесть: «Неужели вышли, спаслись?»
«Сколько же нас осталось? — привстав, я начал считать. Пересчитав, ужаснулся: большая половина из тех, что вышли с нами вместе из-под Абганерова, находилась теперь где-то там, где враг пустил в дело свои главные ударные силы. Что с ними?

( Как видно из воспоминаний Алексеева до дивизии все же дошел второй приказ Шумилова - отходить за Червленную, но было уже поздно...)

Воспоминания Гудковой, 29-я стрелковая дивизия :

,, Светало. Из сплошной тьмы справа и слева выступали очертания пологих холмов, а на холмах - смутные пятна то ли строений, то ли скирд. Позади осталось около двенадцати километров. Неужели выбрались из вражеского кольца и приближаемся к реке Червленой?
Вдруг показалось, что скирды на холмах движутся. Остановились.
— Да это танки!
— Не разводить панику! Прекратить крик! — послышалось с разных сторон.
Но многие уже заметили, что «скирды» пришли в движение. А тут еще они опоясались огоньками, до нас донеслись звуки пушечных выстрелов, раздался заунывный вой снарядов...
Сомнений не осталось: на холмах находился враг, замыкавший кольцо окружения. Но снаряды до нас пока не долетали. Позднее выяснилось — фашисты сначала стреляли по группе дивизионной разведки.
Только что в колонне считали, что худшее позади. Оказалось, нет. Вот оно, худшее: вокруг открытая степь, у нас только личное оружие, а враг многочислен, защищен броней танков и бронетранспортеров, вооружен до зубов и может, если понадобится, вызвать авиацию.
Признаюсь, я растерялась. Слышала, кто-то кричит, требуя отходить, а кто-то бранится, приказывая залечь, окапываться. Стояла, не зная, как быть, догадываясь, что и отход и окапывание сейчас бессмысленны: отходящих быстро догонят, а надежного окопа в голой степи за считанные минуты не выкопаешь. Да и личное стрелковое оружие — плохой помощник в борьбе с танками!
Спасло в тот критический момент мужество и хладнокровие командира дивизии. Трезво оценив ситуацию, Колобутин отдал приказ разбиться на мелкие группы, рассредоточиться и продолжать движение к реке Червленой, как бы ни складывались обстоятельства. И колонна стала расползаться по степи, растекаться по ней...
Это оказалось своевременным: вражеские танки и бронетранспортеры уже накатывались на нас. Теперь враг был озадачен — не знал, куда же направить главный удар.
Гитлеровцы приняли не лучшее решение. Их машины тоже стали расползаться по степи, оказались между отдельными нашими группами, пытаясь преградить путь отходящим. Однако танков и бронетранспортеров было не так много, чтобы вытянуться в сплошную цепочку и окружить нас. Между машинами возникали бреши, в эти бреши мы и устремлялись.
Память обладает свойством иногда щадить нас, и, возможно, я помню далеко не все из того, что видела. События того раннего утра возникают перед мысленным взором почему-то в виде отдельных, не связанных друг с другом эпизодов, и крайне трудно сейчас восстанавливать их последовательность.
Твердо могу сказать одно — выполняя приказ, мы продолжали идти к Червленой.
Помню: из фашистских танков и бронетранспортеров, подходивших вплотную к группам наших командиров и бойцов, слышались команды: «Поднять руки!», «Бросить оружие!», «Сдаваться в плен!», и если люди не выполняли эти команды, по ним открывали огонь. Обессилевших раненых фашисты добивали, иных затаскивали в машины.

Но, несмотря на полное превосходство и в численности, и в вооружении, враг не мог подавить волю бойцов дивизии к сопротивлению, всюду получал отпор. А многие командиры и красноармейцы жертвовали собой, чтобы выручить, спасти товарищей.
Отдавая приказ продолжать движение, пробиваться сквозь вражеское кольцо мелкими группами, полковник Колобутин беспредельно верил в людей, понимал, что другого выхода нет. И в седьмом часу утра множество групп сумели либо пробиться, либо просочиться сквозь заслон из вражеских танков и бронетранспортеров, пройдя сквозь стену из стали и огня.
Сообразив, что задержать и пленить всех уходящих не удастся, фашистские танкисты перестали курсировать по степи, выстроили машины за нашей спиной в линию и открыли огонь из пушек. Почти одновременно появилась вражеская авиация.

Вести огонь по уходившим и бомбить их гитлеровцам было легко: в ровной степи каждый человек как на ладони! Нам же оставалось только одно — делать перебежки, залегая при особенно близких разрывах. Так приблизились мы к приметному издалека, выжженному полю. Оно буквально кипело взрывами мин и снарядов. Люди, пересекавшие поле, часто падали и не вставали. Но иного пути к своим не существовало.
Перед броском через горелое поле Бахолдин, лежа, оглянулся, немного отдышался и первым поднялся с земли, вскинув руку с пистолетом:
— Вперед! За мной!
Я бежала за батальонным комиссаром. Раза три падала, чтобы не угодить под осколки разрывавшихся вблизи снарядов. Очередной рванул совсем рядом. Меня осыпало землей и пылью. Выждав с десяток секунд, приподнялась, огляделась. Бахолдин лежал на расстоянии вытянутой руки. Пилотки на нем не было. По темным волосам обильно текла кровь.
Бросилась к комиссару, перевернула на спину, и перехватило дыхание: мертв...

(По данным ОБД : Бахолдин Владимир Георгиевич 1905 г.р.,Воронежская обл., 29 сд батал. комиссар. Пропал без вести)

Вскоре на моих глазах тяжело ранило молоденького лейтенанта: крупный осколок снаряда попал ему в грудь. Лейтенант не потерял сознание, хорошо понимал, что произошло. Пока я пыталась большим перевязочным пакетом закрыть рану, еле слышно просил:
— Не надо... Застрелите... Все зря, доктор... Застрелите...
Не хватало сил смотреть в печальные, медленно угасающие глаза. Твердя слова утешения, я отвела взгляд. А когда рискнула вновь посмотреть на лейтенанта, он уже ничего и никого не видел.

Оказывая помощь лейтенанту, я вынужденно задержалась, отстала от своих. Дальше двигалась с незнакомыми людьми. На ходу узнала — многие из 126-й стрелковой дивизии.

Из этой же дивизии оказалась и молодая женщина-врач, с которой мы прошли бок о бок метров четыреста. Ее ранило в обе ноги осколками при очередной перебежке. Я перевязала раны. Пробегавший мимо боец крикнул, что впереди лощина, нужно туда. Но как дотащить до нее коллегу?
Метров тридцать я проволокла ее на себе, но выбилась из сил. Тут мы заметили, что к горелому полю движутся вражеские танки.
— Бросайте меня, доктор! — твердо сказала раненая. — Вдвоем все равно не спастись, а так хоть вы... Не теряйте времени, уходите. Только оставьте пистолет. Оставьте мне пистолет!
Она испытывала боль, теряла кровь, но голос звучал твердо. Волевая женщина — я поняла это — предпочитала застрелиться, но не попасть в плен.
Мимо широко шагал капитан-связист огромного роста. Заметил нас, остановился:
— Ранены?
Я указала на коллегу:
— Она!
Капитан нагнулся, бережно поднял женщину, понес. Я пошла следом за ними, потрясенная тем презрением, какое выказывал гигант капитан к рвущимся вокруг снарядам.
Раненая обхватила капитана за шею, он на ходу что-то отрывисто говорил ей, подбадривал. И немного уже оставалось до спасительной лощинки, когда рядом с ними встал столб огня и дыма.

А я до лощинки добралась, отдышалась, сумела бегом достичь края выжженного поля, как и многие другие. Казалось, спасены! Но, стремясь покончить с нами, гитлеровцы снова вызвали авиацию. Нас принялись жестоко бомбить, обстреливали из крупнокалиберных пулеметов и самолетных пушек. А позади и на флангах опять показались вражеские танки, подтянутые, возможно, из Тингуты и Верхнецарицынской. И оставалось-то всего ничего: какие-нибудь километр-полтора...
Вблизи Бекетовки, в так называемом «саду Лапшина», собрались все, кто с боями вышел из вражеского кольца.
Из восьми тысяч человек, сражавшихся в дивизии 29 августа, тут находилось всего около тысячи. Боевые знамена частей люди вынесли и сохранили... "
Добавлено: 15.08.2017 19:31:14

Виноградов Т. З. 29-я стрелковая дивизия, 77-й Артполк :

,, С наступлением темноты майор Северский собрал на НП командиров, которые вместе с ним оказались отрезанными от своих, и приказал им вместе с бойцами пробираться мелкими группами через боевые порядки фашистов, установить связь со штабом полка и командирами дивизионов для продолжения боя на новых огневых позициях.
Сам майор Северский, раненный в руку, остался на месте с небольшой группой офицеров управления полка, разведчиков и связистов. Он ждал указаний из штаба дивизии.
Все время рядом с ним — начальник разведки 3-го дивизиона С. Ю. Аржевский. Он четко выполнял поручения майора, а когда автоматчики приближались к наблюдательному пункту, вместе с другими отбивался гранатами. Лишь когда Северский сел на трактор и повел 3-ю батарею, Семен Юрьевич отстал от него, так как с группой бойцов выполнял приказ майора.

К исходу 29 августа соединения левого крыла 64-й армии получили приказ отойти на рубеж реки Червленная. Около 22 часов этот приказ передал командиру 77-го артиллерийского полка разведчик, посланный подполковником Павловым.
Майор Северский приказал, соблюдая меры предосторожности, побатарейно двигаться на новые рубежи поселка Зеты. Головной трактор с первым орудийным расчетом и отделением разведки 3-й батареи решил вести сам командир полка.

Темно. Не видно ни звездочки. Небо затянуто низкими тучами. Моросит мелкий дождь. Наша 2-я батарея начинает движение на Зеты. 1-я и 3-я уже ушли. Дороги нет. Ориентиров тоже. Савченко ведет нас по компасу. Вражеские танки со спящими экипажами темнеют совсем рядом. Так и подмывает расстрелять их в упор. Но это равносильно гибели. Ведь выходит из окружения не только 2-я батарея, выходят стрелковые части, штабы. Поэтому необходима тишина. Нам надо выиграть время и закрепиться на новом рубеже.
В голой степи, где ни куста, ни деревца, ни укрытия, наши обескровленные части, находящиеся на марше, вновь попали под удар танков и мотопехоты противника.
«Мне уже представлялось, — вспоминает об этом трагическом эпизоде Николай Николаевич Павлов, — что ничто не спасет отходящие части и они неизбежно будут разгромлены, истреблены огнем и гусеницами. Но именно в этот грозный момент на высоту втягивается батарея лейтенанта Савченко. Со всех ног бросаюсь к спасительным и как воздух необходимым сейчас орудиям. Передовая группа танков врага метрах в 800 от нас, за ними еще и еще. Они отлично видят батарею и открывают по ней огонь.
— Прикрой отход пехоты! — кричу я Савченко.
Но командир уже и сам оценил обстановку. Под огнем врага развертывает он батарею, бьет по надвигающимся танкам.
Я понимаю, что этот огонь с дистанции 700–800 метров малоэффективен, но не удерживаю командира. Орудийные выстрелы подбодрят пехоту, погасят растерянность, батарея привлечет к себе танки, свяжет их маневр и прикроет отход наших стрелков. Пусть же Савченко стреляет и, даже жертвуя батареей, спасает пехоту! Это — высшая честь для артиллериста!
Вражескую мотопехоту как ветром сдуло с транспортеров, машины резко снизили ход, поотстали, танки тоже замедляют движение, задние останавливаются. Вижу: из верхней балки, в километре от нас, прямо под второй эшелон танковой группы, выскакивает батарея младшего лейтенанта Богдашина и... попадает под пушечно-пулеметный шквал противника. Гитлеровцы расстреливают ее в упор...»

( По данным ОБД : Богдашин Яков Иванович 1914. Павлодарская обл.,29 сд мл. лейтенант. Пропал без вести 29.08.1942. в районе: Сталинградская обл., Ворошиловский р-н, Зетовский с/с, с/з Зеты.)

Огонь батареи лейтенанта Савченко действительно приковал к себе внимание врага.
Неравный бой длился 8 часов. Глухо доносились до нас то отдельные редкие, то частые выстрелы. Батарея Савченко, продолжая сковывать врага, дала возможность своей пехоте отойти подальше.
Тяжелым, черным для нашей дивизии, да и не только для нее, стал день 30 августа 1942 года.
В этот день тысячи воинов сложили головы в неравном и ожесточенном бою с врагом в бескрайних сталинградских степях. Лишь о немногих из них напишут потом в извещениях, что они погибли смертью храбрых и похоронены где-то в районе станции Абганерово, поселка Зеты или хутора Блинников. Для большинства же родственников место гибели их близких останется неизвестным на многие годы, и очень долго еще скупые, полные трагизма, надежд и ожидания слова «пропал без вести» будут тревогой и щемящей болью отдаваться в сердцах. А над едва приметным в степи бугорком, обозначившим последнее пристанище солдата, лишь ветер печально склоняет степные травы да укрывает его в непогоду верблюжьей колючкой и перекати-полем...
Нестерпимо горьким был для нас и следующий день, когда небольшими группами, а то и поодиночке выходили бойцы и командиры артполка к Бекетовке, на южной окраине Сталинграда. Шли смертельно усталые, потрясенные увиденным и пережитым. Недосчитывались многих солдат, сержантов, командиров. Не вышел из последнего боя у хутора Блинников и наш командир полка Михаил Сергеевич Северский..."

(Командир 77-го артполка майор Северский попал в плен. По данным ОБД : Северский Михаил Сергеевич 07.11.1904, Саратовская обл., Дата пленения 30.08.1942 г. Место пленения: Сталинград. Передан Гестапо/СД. Последнее место службы: 77 АП, майор. Дальнейшая судьба - неизвестна.)

По воспоминаниям Василия Ивановича Алхимова, 29-я стрелковая дивизия, 106-й стрелковый полк :

,, В начале августа дивизию перебросили в район Котельниково. Немец шел на Сталинград, и командование решило, что наше место здесь. Перед 29 дивизией стояла задача: не пропустить врага к Сталинграду. В это же самое время пришло пополнение: несколько эшелонов бойцов, 208 стрелковая дивизия. Ребята из Сибири, крепкие, выносливые. Думали, вот они сейчас покажут фашистам кузькину мать. Но не тут-то было: разбомбили фашисты четыре эшелона солдат, все до единого погибли. Не успели даже ни одного выстрела сделать...
День 8 августа мне запомнился особенно. В это время шли бои под хутором Чиков. Потерял я друга своего, земляка Федора Чищенко из 106 стрелкового. У него в кармане лежала бутылка с зажигательной смесью. И надо же пуля – дура попала не куда-нибудь, а именно в эту бутылку. Вспыхнул Федька, как спичка. Помочь я ему не смог, пытался с него огонь сбить, но безуспешно. Воды не было, да и жара стояла. Разве же тут потушишь? Так и сгорел он заживо.
Ночью с товарищем решили похоронить Федора. Поползли. Стал я его тянуть за собой, а от него куски плоти отваливаются. Я покрепче взялся, потянул – оторвал руку. Взял за ногу – потянул , оторвал ногу. Вытащить его не было ни какой возможности. А тут еще немцы открыли огонь из минометов. Мы слишком близко подползли к их позициям. Пришлось уходить. Так тело Федора и осталось, на поле брани лежать.
Напоследок, отстрелявшись и отбомбившись, сбросят немцы бочку дырявую с приделанной к ней изогнутой рельсой. Летит эта бочка с ужасающем воем на землю. Это они так на психику нам действовали. И вообще по-разному пытались вселить в наши души страх и смятение. Листовки агитационные с самолетов сбрасывали. А однажды сбросили какой-то мешок. Несколько человек осторожно подобрались к этому мешку посмотреть, что там. Мало ли, может они опять какую новую гнусность придумали. Открыли его потихоньку, а в мешке человек мертвый и на груди у него табличка с еврейской звездой и надписью: «Это ваш новый председатель»
На войне живешь одним днем. Может так случиться, что это день последний в твоей жизни. И все это прекрасно осознавали. Планов на будущее не строили, плохой приметой считалось. Ранним августовским утром с двумя товарищами пошли за языком. Как позиции противника видны стали, поползли. Смотрим, вот удача немец: в окопе сидит, а вокруг тишина. Ближе подползли и видим, что это чучело. Фрицы мешок поставили и каску на него нахлобучили. Оглянулись, а нас со всех сторон уже окружают. Отстреливаясь, начали отступать. Удалось благополучно уйти...
Однажды был получен приказ на отступление. Во время отступления пришлось дважды пробиваться из окружения. В землянке, где разместился штаб, на стене была надпись, оставленная нашими предшественниками: «Здесь оставаться нельзя, эта позиция известна немцам» Немецкие самолеты – разведчики , совершавшие облет, уже давно знали о расположении в этой местности окопов и блиндажей. Но наши командиры посчитали надпись провокацией, ведь бои шли за каждый метр земли. Решили дальше не отступать. Переночевали, а как только забрезжил рассвет, налетели «Юнкерсы» и начали бомбить.
Я уцелел лишь потому, что внизу окопа был сделан глубокий подкоп, который между собой мы называли «лисья нора». Так вот я залез туда. Пока бомбили, сидел и думал, наверное, это будет моя могила, засыплет землей, и никто не узнает где погиб солдат Алхимов Василий. Перед глазами сразу пронеслась вся жизнь, вспомнил маму, папу, сестру с братьями. И самое главное, так не хотелось умирать. Бомбежка –это очень страшно. Нарастающий вой самолетов, многочисленные взрывы, крики солдат. Земля гудит и стонет. От взметающейся к небу пыли и комьев земли не видно солнца. Но она как внезапно началась, так же и закончилась, оставив после себя горы изуродованных человеческих фрагментов тел. В общем, словами это ощущение передать очень сложно. Бомбежка – это мясорубка. Если удастся спрятаться, то жив останешься. Но обычно после них уцелеть удавалось единицам. Во время этого авианалёта, полегли все командиры. Бомбой был уничтожен штаб. В живых осталось около 20 человек. В таком составе мы стали добираться до наших частей.

Было это 29 августа 1942 года.

Оборона была создана тремя эшелонами, я находился в первом. Гитлеровцы нанесли массированный удар по нашей обороне. Авиация и артиллерия ударила по 2 и 3 эшелону, полностью уничтожив их. А по-нашему ударила танками 4-ая Армия немецкого генерала Гота. Ситуация была такая, что сразу ясно стало, что это мой последний бой. Уходить было некуда.
Одному земляку удалось выйти из окружения. Лошадь от взрывов чумная бежала мимо, схватил этот парень ее за хвост. И понесла она его, так он изловчился на нее верхом взобраться и уйти. Пулеметчики немецкие стреляли вдогонку, но так и не попали.
А тут и танки подошли. Успел я только спрятать свою красноармейскую книжку в норку в окопе. И как сейчас помню, выскочил из танка немец, здоровый такой, раза в три меня больше. На всю жизнь я его лицо запомнил. А у меня на поясе граната лимонка висела. Потянулся я за этой лимонкой, а он автомат на меня направил, палец указательный вперед выставил, имитируя выстрел, и спрашивает: « Пух, пух?» А потом спокойно так, показывает рукой чуть пониже пояса и говорит: «Киндер, киндер, цвай киндер». Я его понял, что детей у него маленьких двое, а я его убить хочу. И как даст он мне своим пудовым кулачищем, так искры у меня из глаз и посыпались. Очнулся я, а глаз сразу заплыл.
Первым делом они с нас звездочки с погон и пилоток сдирать стали. У немцев принято так было. Хвастались между собой, кто сколько русских убил или в плен взял. Потом обыскали. После обыска построили в колонну и погнали на запад. Со мной в плен попал земляк мой Федор Клепов. В лагере для военнопленных встретил односельчанина Григория Черебедова, попавшего в плен двумя днями ранее, и Николая Зайцева. Николай, как старший по возрасту старостой был.
Путь на Запад был длительным. Мы с Григорием в первых рядах шли. Долго пешком шли, устали, отстали немного. А как услышали, что ослабленных расстреливают, и быстрее зашагали…»

На фотографии : Немецкие пехотинцы осматривают прошедшее поле боя. Сталинград, южное направление -конец лета 1942 г. Автор фото: Геллер, Бундесархив.

(У красноармейца на фото в правой руке связка гранат ?)

Из книги Алексеева "Мой Сталинград" :

Вот письмо, которое я получу через сорок лет после Сталинградской эпопеи. Его автор Степан Романов. Тот самый, что за день или два дня до окружения, поздней ночью неожиданно пришел в мою землянку и более часа рассказывал о себе.
«29/VIII наша часть попала в окружение, и мы в ночь на 30/VIII стали выходить в боевом порядке, а наутро оказалось, что наша часть находится в тисках танков противника, в кругу которых курсируют танкетки, сгоняя пленных в кучу. В их числе были наш командир полка майор Чхиквадзе и комиссар полка Горшков и другие командиры батальонов, рот. Собрали всех в Зетах.
В этом лагере выдали брюки и гимнастерки из бумаги и калоши, выдолбленные из дерева. Жили в сарае, где была солома. Во время сна, чтобы не было холодно, зарывались в солому. Солома внизу была мокрая, потому что в нее оправлялись по легкому, и она горела, поэтому всегда ощущалось тепло. В 4 ч. утра с шумом ворота раскрывались, и немец-комендант, стоя с вилами у ворот, что-то кричал на своем языке. Это означало — пулей вылетай первым, а то получишь вилами под бок или по чему попало. После этого выстраивали, выдавали по черпаку баланды, которая изготовлялась из листвы капусты и кормовой свеклы. Затем гнали на работу, на погрузку вагонов, до 2-х часов дня. А в 2 часа гнали обратно в лагерь, выдавали такой же обед, а поздно вечером такой же ужин и грамм 300 хлеба. Так было в Зетах, так и в городе Острогожске, куда нас перегнали. ..»

В "ОБД Мемориал" найдено много командиров подразделений 29-й стрелковой дивизии, взятых в плен 29 -30 августа 1942г. Многие из них погибли в плену.

Умер в плену 9.03.43 г.

Из книги Джейсона Д. Марка :

,, В то время как танки 24 ТД сражались с русскими танками на северных оконечностях немецкого прорыва, ротмистр Гробен из 4-го мотоциклетно - стрелкового батальона, вместе с другими подразделениями дивизии прикрывал довольно растянутый и уязвимый западный фланг.
Как вспоминает лейтенант Зенгер - Эттерлин:
"Ночь (с 29 на 30 -го августа) был совершенна тихой, но рано утром было какое -там движение в районе наших постов, которые не делали разведку своими танками до раннего утра. Они были в накинутых шинелях и взволнованно указывали на север. Там впереди были наши, или все же русские - скоро мы точно об этом узнаем.
Мы были разделены некоторым расстоянием: что-то двигалось по степи, в нескольких километрах от нашего оборонительного рубежа - солдаты, машины, трактора. Эскадрону было приказано остановиться, чтобы разведать и пройтись по широкому фронту, чтобы узнать, что же там было на самом деле .
Мы медленно поехали вперед и наши позиции остались позади нас. Стало теперь ясно, что противник никоим образом не стремиться бежать или сражаться, но бесстрастно идет дальше от нас. Медленно и осторожно мы подъехали ближе, всегда наготове развернуться и открыть огонь. В конце- концов мы находились всего в ста метрах от этой колонны, но так и не были обстреляны.
Все это нам было непонятно, это русские ехали или все же это был мираж? Теперь мы помахали ведущим впереди эту колонну, и они остановились. Русские подошли, посмотрели с интересом на наши танки - им было приказано сложить свое оружие в кучу. Некоторые из них уже находились прямо перед моим радиатором, и мы осторожно поехали вперед в середине расступающейся колонны двигающихся русских частей.
Некоторым машинам было разрешено вернуться, для перевозки пленных и захваченного имущества. Все больше и больше русских собирались вместе, под призывами своих же товарищей - сложить оружие. И были почти вагоны снаряжения, здесь были тракторы с прикрепленными тяжелыми противотанковыми орудиями и 30 противотанковых ружей были уже собраны...
Потом я увидел тачанку идущую в галоп, и человека пытавшегося на ней бежать. На полном газу я лихорадочно погнался за ним, а затем остановил его. После того, как он остановился, высокопоставленный офицер увидев меня, вытащил свой револьвер и выстрелил себе три раза через голову. Он был полковником и командиром этой стрелковой бригады, и он наверное полагал, что он был далеко за фронтом, когда он попал в другую местность. 1700 пленных было захвачено с незначительными потерями ".

Как следует из приведенных выше воспоминаний и документов 126-я стрелковая дивизия и приданные ей части: Житомирский и 3-й Орджоникидзевский курсантские полки, части 208 сд и 29-я стрелковая дивизия, 118 УР в этот день приняли на себя основной удар немецкого 48 ТК и понесли большие потери в бою, и что еще более жестоко - и при ночном отходе.

В 29-й стрелковой дивизии на дату 25.07.1942 числилось 11 840 человек, на 25 августа - 7 424 человека, вышло 31 августа после боев из окружения всего около 900 человек.

В 126 сд накануне немецкого наступления ( 25.8.42) числилось 3783 человека, вышло к Бекетовке 31 августа только 600 человек ( с приданными частями и остатками 208 сд вышло около 1000 чел.). 208 сд – вышло около 300 человек.

К книге по истории 29-й моторизованной дивизии говорится, что утром 30 августа ей был пленен весь штаб 208-й сд. Но про полковника Сорокина, командира 126 сд не написано,т.к он был пленен 14 тд. Получается, что штабу 208 сд удалось вначале выйти из боя 29 августа, хотя он находился рядом со штабом 126 сд.
В этой книге так же есть сведения по отходу наших частей, которые видимо были получены из допросов захваченных в плен командиров 126 сд и 208 сд. Как следует из книги Лемельзена приказ на отход 126 сд получила в 10 вечера 29 августа.

Из книги И. Лемельзена : ,, 29-я моторизованная дивизия " :

,, Советское руководство в этот вечер встало перед вопросом, оставить ли им непосредственно незатронутые наступлением войска на их позициях между железнодорожной линией и Тебектенерово, или следует отдать приказ об отходе ввиду грозящего окружения. Фактически около 22 часов был отдан приказ об отходе 126-й стрелковой дивизии Правда, он уже не дошел до многих частей, которые, ввиду грозящего окружения и в отсутствие высшего командования, с началом сумерек отошли назад, не дожидаясь приказов.
К перерождающемуся в беспорядочное бегство ночному отступлению присоединились дивизии, стоящие фронтом на восток у железнодорожной линии. Что привело к дальнейшему перемешиванию соединений. Части этих откатывающихся колонн утром 30.08 были остановлены к востоку от Зеты продвигающимися на север частями дивизии и взяты в плен либо рассеяны.
За короткое время одним только батальоном было захвачено свыше 1000 пленных, среди них 70 офицеров. Командир 208-й стрелковой дивизии полковник Кузьмин (Oberst Kusmin), сдался со всем своим штабом. По его собственным высказываниям, он предпринимал попытку, вместе с ожидающимся подкреплением организовать контрудар позади прорванного фронта, после того как он был отрезан от своей дивизии. Однако вместо войск и штаба 64-й армии еще в предыдущий день размещенного в Верх. Царицынском, он натолкнулся на продвигающиеся вперед немецкие части.
Дорога на участок Червленой была свободна. 30.08 вечером к нему вышли головные части дивизии...»

Здесь нужно заметить, что Кузьмин был комиссаром дивизии, а не её командиром. Предыдущий командир дивизии подполковник Воскобойников погиб 4-5 августа у Чилеково.

Вероятнее всего комдивом 208 сд на том момент был майор Никитин Дмитрий Васильевич, поскольку есть подписанные им боевые донесения и сводки дивизии.
Вместе с Кузьминым П. Д - полковой комиссар 208 сд, попало плен и руководство дивизии и штаба: майор Мячев В. М. и майор Никитин Д. В, - по данным ОБД они были освобождены из плена. По судьбе Кузьмина ничего пока не известно.
( Никитин Дмитрий Васильевич 1908 Якутская АССР 208 сд 64 А, майор, попал в плен (освобожден). Дата выбытия 29.08.1942
Мячев Виктор Михайлович 1913, Свердловская обл., 208 сд майор, попал в плен (освобожден). Дата выбытия 31.08.1942
Кузьмин Петр Григорьевич 208 сд полковой комиссар пропал без вести
Малявин Борис Ананьевич, 208 сд полковник, пропал без вести 09.1942)

Курсант 3-го Орджоникидзевского военного училища Козлов Петр Ефимомич вспоминает в своей книге об отходе за р. Червленная :

КОЗЛОВ Пётр Ефимович (1923–2009)

(Родился 27 июня 1923 года в деревне Рыжаково Яранского района Кировской области.В январе 1942 года из 10-го класса Пётр ушел в армию. Попал в 3-е Орджоникидзевское военно-пехотное училище, а 13 июля 1942 года, не успев окончить его, в составе сводного курсантского полка 64-й армии отправился под Сталинград. В разгар боев за Сталинград, когда до Волги оставалось три сотни метров, Пётр Козлов стал коммунистом – получил привилегию первым подниматься в атаку и поднимать за собой беспартийных. На заключительном этапе Сталинградской битвы ему присвоили звание лейтенанта, и он стал командиром стрелкового взвода 128-го стрелкового полка. В Сталинграде получил две контузии и ранение – сразу три пули. Стал инвалидом, остался без правой руки...)

«В дни отступления я горько переживал за сдачу врагу позиций и за убитых и незахороненных друзей. За несколько дней до отхода прочитал в «Красной звезде» стихотворение К. Симонова. Горькие его строфы давили на ум, ранили душу:

Опять мы отходим, товарищ,
Опять проиграли мы бой,
Кровавое солнце позора
Заходит у нас за спиной.
Мы мертвым глаза не закрыли,
Придется нам вдовам сказать,
Что мы не успели, забыли
Последнюю почесть отдать.
Не в честных солдатских могилах —
Лежат они прямо в пыли.
Но, мертвых отдав поруганию,
Зато мы — живыми пришли!..

Эти обидные слова сказал поэт, видимо, с горя. Но верно сказал. Почти каждый из нас, отступающих, не раз подставлял свою грудь смерти, но смерть для нас казалась меньшей мукой, чем позор отступления.

Когда проходили Крепь, Варваровку, Гавриловку, женщины с укором спрашивали: «На кого нас оставляете? Мы же выплачивали все налоги. И все для обороны страны, для Красной Армии». А более смелые говорили еще резче: «Куда идете? А воевать кто за вас будет? Может быть, нам, бабам, прикажете ружья брать да оборонять вас от немцев?» Не мог смотреть я в их глаза, полные упреков и тревоги. Большинство женщин встречали и провожали нас безмолвно. Зажав губами кончики платков, скрестив на высохшей груди свои морщинистые руки, стояли у тына скорбные старухи. Молчали.
Но в их глазах я читал просьбу: «Солдат! Прикрой своей отвагой наш кров. Остановись!» Их взгляд стыдом и болью ранил мое сердце.

«Остановись, солдат!» — мне казалось, кричит земля, кричит каждый колос неубранных посевов. Версты отступления! До тех пор, пока мы будем живы, они будут жить в нашей памяти. Каких только разговоров не пришлось наслушаться в те страшные дни и ночи отступления.

Используя свое преимущество в авиации и танках, противник пытался разбить войска армии по частям. Над потоком отступающих то и дело появлялись вражеские самолеты, обстреливая и бомбардируя их. Нередко подвижные части противника опережали отходившие войска армии, обходили справа, расчленяли, перерезали путь нашего отхода.
Немецкие танки гонялись даже за небольшими группами людей.

Вот что пишет по этому поводу В. П. Петров, курсант 9-й роты (г. Чебоксары):
«Мы с Николаем Филипповым (из г. Канаш), пройдя Варваровку, двинулись в сторону Сталинграда, но нам навстречу бежали люди к кричали: «Там танки!» Мы кинулись влево, к речке. Заметив нас, за нами погнался один танк. Мы от него бросились в речку и за ней врассыпную разбежались по полю. Танк выпустил по нам два снаряда и направился на дорогу. Он догнал наш полковой миномет, с расчетом которого мы отступали, и на наших глазах взял в плен курсантов — ездовых Илью Кириллова и Самсонова.
Вышли на картофельное поле, в 40—50 метрах от нас опять показался немецкий танк. Он бил по нам разрывными пулями. Мы с Филипповым спрятались в картофельной ботве. Танк, постреляв, развернулся и ушел на дорогу, по которой двигались раненые и повозки. Мы пролежали в гребнях картофельного поля до темноты. Ночью поймали лошадей, из обмоток сделали уздечки и верхом двинулись дальше...»*.

* Письмо от 9 февраля 1991 г. — Личный архив Козлова П. Е.

В мою память врезалась такая картина. Нас догоняли немецкие самолеты. Рядом были копны соломы. Мы бросились к ним, чтобы укрыться. Там лежали тяжелораненые, ждали подвод. Немцы обстреляли нас. Копны загорелись. А в них заживо горели наши бойцы. Они кричали. То были нечеловеческие крики. Но помочь им, подойти к ним не давал огонь. Некоторые пытались бежать, и тогда один из самолетов выходил из адского круга и добивал бойцов.

Маневрируя ночным маршем, нам удавалось обходить закрепившегося противника, и утром мы опять оказывались впереди его.
Конечно же, наши части при отходе несли потери и убитыми, и пропавшими без вести. Но теперь их никто не мог учесть, и вести о их гибели до родных мест не могли дойти. Вот почему почти все погибшие в последних боях и во время отступления курсанты попали в списки без вести пропавших, а матери, сестры, жены в безутешном горе до сих пор оплакивают их.

Некоторые генералы пытались остановить отступающих, заставить окопаться. Но попытки были безуспешными. Стоило генералам уйти к другой группе отходящих, как первая поднималась и снова отходила. Да и чем сдерживать противника? При отходе была оставлена в окопах почти вся техника. Многие отходили, как я, с пустыми руками.
Был конец августа, а жара стояла такая, что передать невозможно. Сухие потрескавшиеся губы, шершавый язык. В голове звон. Соленый пот заливает и щиплет глаза. При появлении в небе немецких самолетов бросаюсь на землю. Она, бедная, дрожит от разрывов. Горячая, как натопленная печь. Раскаленная за день, не остывает и ночью.

Всю дорогу до Сталинграда на мое сознание неотступно давила мысль: «Драпаю. Драпает вся изрядно потрепанная армия. Когда же придется увидеть драпающих немцев?»

По дороге со мной произошла еще одна неприятность. Налетела вражеская авиация и начала штурмовать. Бросился к окопу, а в нем уже лежали двое. Голову спрятал, а ноги остались снаружи. Комья земли барабанили по спине. Затем при разрыве очередной бомбы огромный осколок вонзился в ногу и в ней застрял. К счастью, попал в мякоть, не перебил кость. Когда штурмовики улетели, пришлось делать «операцию»: один солдат взял меня за плечи, а другой с силой вырвал из протянутой мною ноги зазубренный кусок металла. Замотал я рану туго бинтом, подобрал палку и заковылял дальше в путь. Спасаться от танков и самолетов противника, маневрировать и продвигаться вперед стало с раненой ногой еще труднее.

На реке Червленой, на среднем сталинградском обводе, организовать оборону войскам обеих армий — 64-й и 62-й — не удалось. Фронт буквально разваливался под натиском фашистских танков, так по крайней мере казалось тогда, когда мы отходили. Под угрозой нового охвата флангов обе армии были отведены на последний, внутренний обвод обороны Сталинграда. Дорожные знаки показывали пути следования и сосредоточения частей. Но многие считали, что произошла непоправимая катастрофа, и, не обращая внимания на указатели, устремлялись на переправу, за Волгу. Оказалась там и часть курсантов нашего и других полков…»

Многие бойцы и командиры, штабы полков попали в плен при этом отходе в ночь на 30 августа. По данным 48-го ТК только его частями в течении 3 дней (с 29 августа по 1 сентября) им было взято более 10 000 пленных.
Румынская 2-я пехотная дивизия заявила о 600 пленных 29 августа в Тебектенерово. Сколько было взято Корпусом Шведлера неизвестно, но по данным 271 пд ей было взято мало пленных.

Основное количество пленных немцами взято именно утром и днем 30 августа, когда отходившие в ночь на 30 августа части 64 армии начали проходить в районе Зеты - Блинников.

Данные по 29 сд из ОБД "Мемориал":

Акт о потерях от 5 февраля 1943 г.
,, 29 Августа 1942года при отходе дивизии на новый рубеж обороны в районе АБГАНЕРОВО Сталинградской области, документации по учету личного состава 299, 106, 126 стрелковых полков, от.учебного батальона, 124 от.батальона связи, 125 Отдельного Истребительного противотанкового дивизиона, 78 Отдельного саперного батальона, 104 Отдельной разведроты, частью от налета вражеской авиации -сгорела, частью уничтожена при отходе на место во избежании захвата противником.
Поименные потери, понесенные при отходе в количестве 6 104 человека, вследствии отсутствии именных списков, установить не представляется никакой возможности. В силу вышеизложенного выслать извещения родственникам и военкоматам, а так же именные списки в Центральное бюро по учету потерь не представляется возможным.

05.02 1943г."

О 208 –й СТРЕЛКОВОЙ ДИВИЗИИ В БОЯХ НА ПОДСТУПАХ К СТАЛИНГРАДУ

Достаточно интересные сведения в книге по истории немецкой 29-й моторизованной дивизии содержатся по судьбе 208-й стрелковой дивизии и ее командире - подполковнике К. М. Воскобойникове. Во всех источниках приводится, что передовые части дивизии сразу же попали при выгрузке в Котельниково под немецкие танки и были разбиты.
Однако, как следует из книги Лемельзена части 208 сд оказали ожесточенное сопротивление и почти два дня вели бои возле Котельниково. Указана так же дата гибели командира дивизии 4 августа 1942 года, и даже место - хутор Чилеков ( или разъезд Чилеков). Есть вероятность, что немцы могли знать о точной дате и месте его гибели.

Данные ОБД "Мемориал" : Воскобойников Константин Михайлович 1903 г.р. Последнее место службы: 208 сд, подполковник, пропал без вести 08.1942 г.

Из книги по истории немецкой 29-й моторизованной дивизии :

« Прорывающиеся из Ремонтной в тыл советского Донского фронта на Котельниково 29-я дивизия 2.08 натолкнулась перед этим городом на части 208-й стрелковой дивизии (die 208.Schützendiv.), выгрузившиеся только в ночь с 1-го на 2.08. Она была перевезена с Дальнего Востока и должна были задержать прорыв танкового корпуса.
В продлившихся до вечера 4.08 боях эта хорошо сформированная и экипированная дальневосточная дивизия была отброшена от города и, несмотря на ее упорное затяжное сопротивление, отбита назад за Аксайский участок.
В решающем сражении под Чиликово 4.08 погиб командир советской дивизии полковник Волкевиник (Oberst Wolkewinik) )*, когда разбитые части его дивизии в беспорядочном бегстве отходили на северо-восток. Такая же судьба постигла подчиненный 208-й стрелковой дивизии 255-й кавалерийский полк. Советская попытка остановить немецкое наступление перед внешним кольцом укреплений, потерпела крушение...
*( Так в тексте. Как видно речь идет о полковнике Воскобойникове, командире 208 сд -прим.)
Действительно, 208-я стрелковая дивизия за 4 дня боев была практически уничтожена.

У военного историка А.В. Исаева приводятся данные, что дивизия перед отправкой под Сталинград насчитывала 13 360 человек.

208-я стрелковая дивизия

Командир : полковник ВОСКОБОЙНИКОВ КОНСТАНТИН МИХАЙЛОВИЧ

Началькик штаба: подполковник МЯЛЯВИН БОРИС АНАНЬЕВИЧ

Начальник 1-го отдела майор МЯЧЕВ Виктор Михайлович

Военный комиссар дивизии : МАЛОФЕЕВ Михаил Васильевич (пропал без вести), далее КУЗЬМИН Петр Григорьевич

578 СП : майор ЧЕБОТАРЕВ Даниил Степанович - пропал без вести.

760 СП: подполковник МЕТЛЯЕВ Константин Михайлович - пропал без вести.

ПАЗЫНИН Тимофей Иванович батальонный комиссар

435 СП : майор КОЖЕВНИКОВ Иван Петрович, убит 15.08.1942г.

Дивизия насчитывала на конец июля 1942 г 13 360 человек. Первоначально включена в составе 51А. Далее в составе 64 А.

Не успев полностью сосредоточится дивизия была разбита по частям на пути следования к месту дислокации.
Четыре эшелона дивизии с одним стрелковым полком были выгружены в Гремячий. На 3 августа было выгружено 10 эшелонов* 208-й стрелковой дивизии. Из них 5 эшелонов выгружено на станции АБГАНЕРОВО.

(*По некоторым данным вся стрелковая дивизия РККА перевозилась в 14 -15 эшелонах)

435-й стрелковый полк (четыре батальона), дивизион ПТО и одна артбатарея были выгружены на ст.КОТЕЛЬНИКОВО утром 1 августа 1942 г, но 2 августа не успев полностью рассосредоточиться сразу вступили в бой на окраине города. Эту группой вероятно командовал начальник штаба 208 СД полковник МЯЛЯВИН Б. А.
Части дивизии вступили в бой в 11.30 с 30 танками и 2 моторизованными батальонами немецкой 29 пд(мот) 48ТК.

В 15.20 немецкие части прорвались в часть города. ( 4 танка и до роты пехоты на БТР прорвались около 17.00 на юго-западную часть Котельниково по прикрытием авиации - из рассказа раненого мл.лейтенанта Ильницкого Георгия Ивановича из 435 СП, опрошенного 270 сп 10 ВВ НКВД 4 августа).

После тяжелого боя части дивизии отошли от Котельниково, противник утром 3.08.42 овладел разъездом Курмоярский. Но был остановлен в 3-4 км. юго-западнее Гремячий, остальными частями 208 сд.

Части немецкого 48 ТК сковав 208 сд с фронта начали выдвигаться танками и мотопехотой в восточном, а затем в северо-восточном направлении от КОТЕЛЬНИКОВО.
Понесшие потери части дивизии в боях за Котельниково и в процессе отхода с этого района части дивизии были почти без боеприпасов, так как два эшелона с боеприпасами были полностью уничтожены на станции Гремячья. В результате этого 208сд не могла оказать серьезного сопротивления танкам и мотопехоте противника.

Поэтому командиром дивизии полковником Воскобойниковым было принято решение в ночь на 4.8 отвести свои войска к станции Чилеково, где разгрузился минометный дивизион 208 сд. Это решение было утверждено генерал-лейтенантом Чуйковым.
В течение дня 3 августа на фронт формирующейся группы генерал-лейтенанта Чуйкова начали выходить остатки 138 и 157 сд, а так же отдельные подразделения 255-го чечено-ингушского кавалерийского полка.

С рассветом 4.8.42 г. противник возобновил наступление танками и мотопехотой вдоль железной дороги и атаковал сначала отходившие группы 255 кавполка, а затем не успевшие закрепившиеся подразделения 208 сд у станции Чилеково.

Эти атаки сопровождались массовыми налетами авиации противника привели к тому, что 208 сд атакованная противником с фронта и левого фланга, начала в беспорядке отходить на север, а 255 кавалерийский полк был рассеян, полностью потеряв управление своими подразделениями.
К исходу 4.8.42 208 сд и 255 кав.полк разбитые в боях у станции Чилеково фактически не представляли из себя какой бы то ни было боевой силы.

В этом бою 4 августа 1942 г. дивизия понесла большие потери, командир дивизии Воскобойников в этом бою погиб.

5.08.42 г.
208 сд потерпев поражение в бою за ст. Чилеков атакованная танками и авиацией противника в беспорядке отошла в северном направлении. Место штаба дивизии не установлено.
Дивизия приводит себя в порядок и сосредотачивается в районе Громославки. Поступает в резерв группы генерал-лейтенанта Чуйкова.

Командование дивизией принял майор Никитин Дмитрий Васильевич .

Далее остатки 208 сд совместно с частями 126 сд вели бои у АБГАНЕРОВО и совхоза ЮРКИНО.

Из оперсводок 208-й сд :

7.08.42 г

«760 СП (без 1 батальона), 2 б-н 435 СП, 2 дивизион 662 АП занимают оборону на рубеже совхоза Юркина.
Остальные части дивизии (в составе до 700 человек) сосредоточваются в Зеты, приводятся в порядок и к утру 8.8.42 г. будут готовы вести бой.»

17.08.42 г.

ОПЕРСВОДКА №1 Штадив 208 балка сев.совхоза Юркина 2 км.

Части дивизии в течении ночи продолжали укреплять свои позиции согласно приказа 126 сд № 3 от 16.8.
435 сп в составе 498 человек, с 3 РП, 2 ст.пулеметами, 18 ПТР, 2 ор-45 мм, 1 ор -76 мм, 69 автоматов укреплял участок: вос. окраина Тебектенерово -кош,штаполк сев.Кош 1 км.

760 сп в составе: 685 человек, 446 винт, 29 СВТ, 2 ст. пулемета, 4 рпд, 66 ППД, одна 76 мм пушка, 6 ПТР, три 50 мм миномета. Укреплял участок южнее кош. 2 км стык дороги с тропой с-з высоты 126.6.
Ночными поисками захвачен пленный 274 ПП 94 ПД.

578 СП в составе 495 человек, три ст.пулемета, 7 ручн.пулемета, пять 45мм пушек, 8 минометов 82 мм, укреплял участок южные и юго-восточные скаты высоты 126.6. Производил сбор имущества и похороны убитых.

Зенитная батарея в составе 4 орудий с 400 снарядами занимала ОП севернее совхох им. Юркина.

23.08.42 г.

« БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ № 4 ШТАДИВ 208

Остатки дивизии находятся в крайне тяжелом положении.
На 11.00 23.08.42 г. в боевых порядках осталось:
435 СП -102 человека
760 СП - 100 человек
578 СП- 300 человек

29-31 августа 208 СД отходила с боями в окружении за р.Червленная.

В ночь на 30 августа немецкой 29-й пехотной дивизией(мот ) в районе Зеты было пленено все командование и штаб 208 сд -майор Никитин, майор Мячев, комиссар Кузьмин.

Остатки 208 сд - 378 человек к 1.09.42 г вышли в район Старая Отрада, где по приказу штаба ЮВФ 3-4 сентября были переданы в 126 сд.

Дивизия расформирована.

Изменение численность 208 стрелковой дивизии (ПОТЕРИ) :

Состав 208 сд - на 25.07. 1942 - 13 360 чел,
Потери дивизии с 1.08 по 15.08.42 (данные из ЖБД 64А):
Убито – 1693 чел.,
Ранено – 1656,
Пропало без вести – 4259.
Всего – 7608 человек общих потерь.

Состав на 16.08.42 - ок . 5 000 человек (посчитано расчетным способом)
Состав на 23.08.42 (активные штыки) : 435 сп - 102 чел, 760 сп - 100 чел, 578 сп - 300 чел.
Вышло из окружения 31.08.42 - 378 человек. Переданы в 126 сд.

К сожалению вообще отсутствуют воспоминания ветеранов 208 сд. С трудом найдено за много время только два(!) воспоминания.

Из материала поискового отряда «Стальное пламя», Октябрьский район, Волгоградской области :

,, Летом 1942 г. под Сталинград были отправлены 11 полнокровных дивизий из Дальнего Востока. Все они проявили героизм и мужество при защите Сталинграда, тысячи бойцов этих дивизий погибли на нашей земле. Наш отряд с 2005 года занимается поисковыми работами по рубежу боев 126 и 208-й дальневосточных дивизий. За 5 лет работы по 126 дивизии нами собран большой исторический материал, а вот по 208 дивизии дела обстоят намного хуже, так как даже в Центральном архиве нет никаких документов о боях этой дивизии под Сталинградом.

В начале августе 1942 г. 208 дивизия по железной дороге прибыла под Сталинград и при разгрузке из эшелонов на станциях «Котельниково» и «Чилеково» попала под мощную авиабомбежку вначале немецких самолетов, а позже и своих. После налетов из 12000 бойцов в живых осталось 1000 человек. Но и эта горстка бойцов внесла свой вклад в победу под Сталинградом.

Совсем недавно нам удалось найти ветерана 208 дивизии, проживающего в Краснодарском крае. Для него станция «Жутово» имеет особое значение в жизни, т.к. именно на этой станции для него началась война.

Боевой путь солдата Мингулова

« – Мое настоящее имя – Мингулов Гарафутдин Хайретдинович. Это уже потом, в годы войны, я «превратился» в Григория Харитоновича.

Родился в Томской области 2 июля 1925 года.

В декабре 1939 года, откликнувшись на призыв комсомола, уехал в г. Владивосток, где был зачислен в школу фабрично-заводского обучения. Обучали нас водолазному делу. После окончания школы меня распределили спасателем-водолазом в г. Находку.

Проработал я недолго – всего дней 15. Мирное течение жизни было нарушено 22 июня 1941 года. Для призыва в действующую армию я был слишком мал – неполных 16 лет. Но работать я мог. И меня направили трудиться на обогатительную фабрику в г. Сучан Приморского края (сейчас – г. Партизанск).

Но поехать на фронт очень хотелось. Я оббил все пороги городского военкомата. Специально снизил себе возраст. Написал, что родился 10 июня 1924 года, и даже сделал себе наколку с датой рождения. Врачи призывной комиссии мне не верили, но ничего не могли поделать. И, наконец, 16 мая 1942 года Сучанским ГВК Приморского края я был призван в ряды РККА.

БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

Всех новобранцев 20 мая 1942 г. передали во вновь формируемую 208 Дальневосточную стрелковую дивизию. Местом формирования дивизии были поселки Шкотово и Славянка, расположенные недалеко от Владивостока.

До начала июля шло вооружение и обучение дивизии, формирование штаба, полков, командного состава. Командиром дивизии был назначен полковник Воскобойников Константин Михайлович.

Я попал в 376 отдельный саперный батальон, где командиром был капитан Кукуй. Моими непосредственными командирами были: во взводе – лейтенант Сапаров, в отделении – сержант Шаповалов. Мне была выдана самозарядная винтовка СВТ-40.

В числах 8-10 июля 1942 года ночью дивизию погрузили в товарные вагоны и отправили на фронт. На какой – мы еще не знали.

В дневное время ехали с открытыми дверями. Проехали мою родную Сибирь – города Красноярск, Новосибирск, Омск. Доехали до г. Пензы и далее свернули на юг. Только тогда поняли, что направляемся под Сталинград, где с 12 июля 1942 года был создан Сталинградский фронт.

Мы еще не догадывались, какая трагическая участь ждет нашу дивизию.

Фронт испытывал нехватку резервов. Наши дальневосточные дивизии ждали с нетерпением. Об этом говорит даже тот факт, что к разгрузке дивизии должен был прибыть генерал-лейтенант В.И. Чуйков – заместитель командующего 64-й Армии, в распоряжение которой мы отданы.

30 июля 1942 года первые эшелоны дивизии стали разгружаться на станции «Жутово». Мой взвод послали в разведку в сторону станции «Котельниково».

Стояла сильная жара, воды не было. Мы шли правее железной дороги в сторону Котельниково. Видели, как четыре эшелона нашей 208 дивизии проехали мимо нас вперед. Через некоторое время партиями появились немецкие самолеты (в партии по 40-50 штук) и стали бомбить ст. «Котельниково». Были слышны оглушительные взрывы, все горело. Наши эшелоны, а в них 4 батальона, были разбиты. После налета авиации батальоны были атакованы танками 4-й танковой армии генерала Гота. Судьба батальонов была предрешена. Фашисты также открыли сильный огонь из дальнобойных орудий по ст. «Жутово».

Командир взвода лейтенант Сапаров приказал окопаться. Ночью вернулись в свой батальон на ст. «Жутово». Там все было разрушено, очень много наших погибло. По приказу командира батальона капитана Кукуя ночью вдоль железной дороги мы стали отходить в сторону Сталинграда. По пути попадалось много отступавших войсковых частей, машин, тракторов, подвод с орудиями.

Стало рассветать, и мы увидели с левой стороны огромную балку, овраг. А там колодцы с чистой водой – ключ бьет.

Был отдан приказ занять оборону вдоль балки и окопаться. Это была левая сторона железной дороги от ст. «Жутово» в сторону Сталинграда. В овраге скопились войска, кухни, подводы, машины.

Немцы открыли по оврагу сильнейший огонь, налетело очень много немецких самолетов, которые стали нас бомбить. Мы стали стрелять из винтовок и пулеметов. Первую атаку отбили. Но немецкие танки обошли нас слева и справа. Нам отдали приказ отходить с боем.

Немцы взяли Котельниково 2 августа 1942 года. Через сутки они уже стояли на р. Аксай. Таким образом, наш батальон попал в окружение.

Чтобы не тратить свои силы напрасно, немцы перенесли свои атаки на села Абганерово и Плодовитое. Советские войска, державшие оборону вдоль железной дороги Котельниково – Сталинград, оказались также под угрозой полного окружения.

Несколько раз переходили туда – сюда железную дорогу. Кругом немцы. Наши ряды редеют. Вдруг слышим громкий голос капитана Кукуя: «Дисциплину держать! Я вас выведу из окружения». Он принял решение отойти от железной дороги и держать путь на восток, правее села Абганерово.

Прошло несколько дней. Нет уже с нами ни капитана Кукуя, ни лейтенанта Сапарова.

Земля гудит от взрывов. Видим, как немецкие самолеты без перебоя летят в сторону Сталинграда. Все горит.

Навстречу нам выскакивает немецкая машина с шестиствольным минометом и открывает по нам огонь. Я с винтовки СВТ выпустил все 10 пуль, и машина встала. Немцы выпрыгнули из машины и залегли. Слышу громкую команду сержанта Шаповалова: «По фашистам залпом огонь!»

Нас было около 30 человек с 2 ручными пулеметами. Все дружно открыли огонь, и через 1-2 минуты машина загорелась. До машины было 200 метров. В машине взорвались мины, и фашистов разорвало на куски. Мы все с криками: «Ура! Ура!» – побежали вперед. Пробежали правее разбитой машины до неубранного пшеничного поля.

Слышим приказ: «Ползком вперед!» К нам подполз заместитель командира батальона по строевой части старший лейтенант Марченко, единственный из оставшихся в живых офицеров батальона. Он спросил: «Как? Уничтожили машину с шестиствольным минометом? Вот как надо бить фашистов!» Я спросил его: «Вы видели кино «Если завтра война»?» Он посмотрел на меня, затем на всех и сказал: «Товарищи бойцы! Не думайте, что нас разбили. Победа будет за нами! Вот выйдем из окружения, увидим наши самолеты и танки и будем громить фашистов!»

Дальнейший наш путь также был тяжел. По сухой степи, без воды, под постоянным огнем.

Из окружения вышли 18 августа 1942 года. Вывел нас старший лейтенант Марченко. В живых нас осталось 20 человек. Вышли на Волгу около г. Черный Яр Астраханской области.

Земля и река горели, на боку лежали белые пароходы и нефтеналивные баржи, плавали трупы женщин и детей. В воздухе летали фашистские стервятники. Было видно, что город готовился к обороне, не было никакой паники.

Из окружения вышли в полном боевом. Спасибо за это старшему лейтенанту Марченко. Здесь мы узнали то, о чем не могли знать, находясь в окружении.

5 августа Сталинградский фронт был разделен на два самостоятельных фронта – Сталинградский (генерал-лейтенант В.Н. Гордов) и Юго-Восточный (генерал-полковник А.И. Еременко). С 9 августа обоими фронтами командовал уже один Еременко. В полосе Юго-Восточного фронта была и наша 64 Армия.

Чуйков успел к моменту разгрузки оставшихся эшелонов нашей 208 дивизии на станции «Чилеково». И в этот момент эшелоны были атакованы по ошибке советскими штурмовиками. Чуйков был вне себя от ярости. Он так рассчитывал на свежее пополнение. После этого в дивизии в строю осталось около тысячи бойцов.

И, наконец, последняя весть – 15 августа 1942 года при обороне Абганерово пропал без вести полковник Воскобойников. Дивизия была отведена в резерв Армии. Потом, как я узнал, 9 сентября 1942 года ее остатки были переданы 126 стрелковой дивизии.

Мы все желали отомстить за своих боевых товарищей и рвались в Сталинград, но у высшего командования были свои взгляды.

208 стрелковая дивизия осенью 1942 года была расформирована. Мингулов Г.Х. продолжил свой боевой путь в 248 дивизии. За участие в Великой Отечественной войне награжден многими орденами и медалями, среди которых медаль «За оборону Сталинграда».

22.01.2011 г.»

Второй боец 208 сд – артиллерист 662 Артполка 208 сд Пакулов Петр Михайлович, на дату январь 2014 года ветеран проживал в городе Зея, Амурского края. Артполк был в середине августа придан 38 сд, поэтому в наградном листе не указана 208-я сд. К сожалению именно о боях под Котельниково и Абганерово ветеран не вспоминает.

« Пётр Михайлович родился в г. Благовещенске 18 июня 1922 года. В 1941 году в возрасте 19 лет он был призван в армию и прошёл войну с самого начала и до конца. Свой боевой путь Пётр Михайлович начал в 208-й стрелковой дивизии в должности наводчика артиллерийского оружия , в дальнейшем ему было присвоено звание командира орудия.
У хорошего артиллериста память уникальная. В свои 92 года Петр Михайлович Пакулов плохо слышит — таковы последствия военной контузии. При этом отлично помнит дождь из немецких листовок и небритое лицо фельдмаршала Паулюса. О победе в Сталинградской битве он узнал по фашистской авиабомбе с шоколадом.

—Я трактористом работал, поле боронил, смотрю — сестра бежит. Я ей: «Куда тебя черти несут!». Она в ответ: «Война!» — и слезы по глазам текут. Нас трое в селе было 1922 года рождения, так вместе и пошли служить, — первые военные воспоминания Петра Михайловича. — Сначала оказался в Приморье, выучился там профессии наводчика артиллерийского орудия, а в 1942 м на фронт отправили.

В Сталинградском котле амурский мальчишка пробыл с первых дней и до самого момента пленения Паулюса. Опытные бойцы учили — если снаряд свистит, значит, бояться нечего, а если фырчать начал, то ищи укрытие. Где его искать, когда над головой сразу сотни немецких самолетов — оставалось самым большим вопросом.

—Город мы отстояли только благодаря Сталину, — уверенно говорит ветеран-сталинградец. — Мы переправились через Волгу, свои позиции заняли, бои шли страшные. Потом стали замечать, что бойцы пропадают. Однажды в минуту затишья приказ — на каждом орудии оставить по одному человеку для охраны. Остальным прибыть в расположение пятой батареи. Пришли, построились, выводят солдата босиком, без ремня.

Представитель трибунала зачитал обвинение в дезертирстве, а потом ко всем обращается: «Желающие расстрелять есть?». Все молчат. «Коммунисты?». Все молчат. «Комсомольцы?». Все молчат. В итоге назвал по списку первые три фамилии и заставил взять в руки оружие. С трусостью очень жестко боролись.

Первые слухи о полном окружении немцев стали гулять по позициям артиллеристов спустя месяцы тяжелых боев. Солдаты в них особо не верили. Слишком часто менялась обстановка. Уверенности добавил привычный ночной налет немецких бомбардировщиков.
—Смотрим, упало что то с неба, а взрыва не последовало. От нас всего несколько метров было. По темноте подобрались ближе, рассмотрели — бомба, но какая то необычная. Давай ковырять ее, а внутри… шоколад! Мы тогда поняли, что это грузовой продовольственный контейнер. На соседнюю дивизию немцы также по ошибке сбросили 5 000 зимних полушубков. Тогда стало ясно — фашисты наладили воздушное обеспечение своих войск, значит, они и действительно окружены. Бывает, дашь залп, и тут же человек пятьсот из развалин выходят с поднятыми руками. Моральный дух падал с каждым днем. Помню, как Паулюса вели. Фельдмаршал худой, небритый, запуганный. Мы давай ему бритвы опасные показывать, мол, побреешься, а он чуть не плачет. Думал, убивать его собрались.

Окопная жизнь не баловала позитивными сюжетами, поэтому долю шутки приходилось из любого обстоятельства вытаскивать. Советским зенитчикам было предписано вести счет каждому сбитому немецкому самолету. В качестве свидетелей привлекались все, кто находился рядом.

—Видим, воздушный бой, зенитчики со всех сторон бьют, в конце концов один самолет падает. От ближайшей зенитки прибегают двое: «Видели, как мы самолет сбили? Подпишите бумагу, что вы свидетели». Только мы расписались, как прибегают зенитчики с другого орудия и тоже: «Видели, как мы самолет сбили?». Пытаемся отказаться, дескать, самолет один упал, а вы уже в очередь выстроились. Там и разобраться то сложно, все по нему стреляли. Командир моего орудия в затылке почесал, улыбнулся, рукой махнул: «А давай распишемся. Пусть два сбитых самолета будет, зато победим быстрее».

Материал и фото с сайта "Амурская правда" : http://www.ampravda.ru/2014/02/01/040898.html

На фото: ПАКУЛОВ Петр Михайлович. 1945 г.

Из наградного листа на наводчика 6-й батареи 2-го дивизиона 662 Артиллерийского полка
Красноармейца Пакулова Петра Михайловича :

« В боях с фашистами 22.08.42г. в районе станции Тингута проявил исключительное мужество, когда батарея оказалась в окружении товарищ Пакулов не растерялся, и прямой наводкой стал расстреливать фашистских автоматчиков. В упор было уничтожено больше взвода автоматчиков противника. Атака была отбита и батарея была выведена из окружения, не имея потерь ни в технике, ни в живой силе.»

Продолжение описания боя 29-го августа.

Вечером этого дня начал отход и левый фланг 64 Армии - 138 сд, 154 морская стрелковая бригада, 204 сд и 38 сд. В связи с тяжелой ситуацией в полосе обороны армии и неразберихе в приказах на отход части пришли в движение.

Отход 29-го августа 138 сд и 154 МорСбр

Отход 138 сд на новый рубеж по воспоминаниям командира дивизии Людникова ( в них же упоминается 1-й приказ Шумилова на отход к Блинникову) - он был получен в 20.00. Упоминается и второй, полученный уже ночью - отойти за Червленную.

В воспоминаниях приводится и то, что 204 сд Скворцова начала отход в 8 вечера 29-го августа. Она отходила по намеченному плану.

Командир 138 сд вспоминает об отходе :

,, В 20 часов из штаба 204-й стрелковой дивизии — соседа слева, прибыл наш офицер — капитан П. Гулько, ранее посланный начальником штаба для связи.
- Что нового скажете о соседе? — спросил я.
- Сосед получил приказ командующего на отход и уже начал выполнять,— последовал ответ.— Противник перед его передним краем в течение дня не проявлял активности.
Отход соседа оголял наш левый фланг. Это и вовсе осложнило обстановку. Было над чем задуматься. Но в это время В. И. Шуба принял радиограмму с приказом генерала Шумилова на отход дивизии в район Блинников.
Еще до получения этого приказа, в связи с создавшейся обстановкой, подрабатывался план выхода дивизии из боя. Учитывая то, что у дивизии на левом фланге остался проход до полутора километров, который простреливался перекрестным пехотным огнем гитлеровцев, планом предусматривалось подвести все части как можно ближе к переднему краю и вдоль передовой 297-й пехотной дивизии противника двигаться в сторону своего левого фланга. А потом отойти на рубеж, указанный приказом командарма. В арьергарде оставили 344-й стрелковый полк, который прикрывал отход дивизии.

Близость противника требовала хорошей организации походных порядков частей, устойчивой связи и высокой дисциплины. С этой задачей командиры и работники штабов частей, политработники, коммунисты, весь личный состав справились хорошо. В результате сильной бомбежки штаба дивизии и тылов работники штаба и командование остались без каких-либо средств передви жения, поэтому все шли пешком, разложив штабные документы по вещевым мешкам. Мой адъютант Николай Тоцкий и шофер Иван Зеленин тоже шагали рядом, попеременно несли мою кавказскую бурку, которая выручала во всех случаях боевой походной жизни, и бритвенный прибор.

Ночью генерал М. С. Шумилов уточнил задачу: дивизии отойти на рубеж реки Червленая и занять оборону в полосе Варваровка, Нариман, Ягодный.

Около четырех часов 30 августа, после выхода дивизии на рубеж Блинникова, части ее подверглись сильной бомбежке самолетами-пикировщиками. Ночью наши части совершали отход в полковых и батальонных колоннах, на день я дал распоряжение развернуться в предбоевые порядки до взводных, а где мало личного состава—до ротных колонн, артиллерия развернулась повзводно, а в некоторых случаях и поорудийно. Такое расчленение дивизии немного уменьшило маршевую скорость, зато позволило совершить отход и днем почти без потерь.

Однако во второй половине дня и противник переменил метод атаки с воздуха. Бомбардировщики, следуя широким развернутым строем, начали сбрасывать кассеты с мелкими бомбами, но потерь дивизия все равно не понесла.
К пятнадцати часам подразделения дивизии вышли на средний оборонительный обвод Сталинграда по восточному берегу реки Червленая, поспешно заняли обо рону в полосе Варваровка—Нариман—Ягодный. Командиры в короткий срок организовали огонь в первую очередь для отражения наседающих танков противника. Около 16 часов до ста вражеских танков подошли к Варваровке. Первый дивизион нашего 295-го артиллерийского полка, где командиром был майор А. Соколов, комиссаром старший политрук В. С. Лейба, вышел на огневые позиции для стрельбы прямой наводкой по танкам.

Несмотря на сильную бомбежку, артиллеристы действовали самоотверженно. На место выбывших товарищей становились следующие номера орудий, командиры. В первой атаке было сожжено десять танков. Но противник не отошел, а лишь перестроил свои боевые порядки и начал вторую атаку, и на более широком фронте. Но к этому времени был уже готов к отражению танков и второй дивизион артиллерийского полка. В результате и второй натиск врага был успешно отбит. На поле боя осталось гореть еще пятнадцать танков…»

Таким образом как следует из всех воспоминаний бойцов и командиров было два приказа Шумилова : первый, который был ранее одобрен штабом ЮВФ, на занятие рубежа по Донской Царице, и второй, который Шумилов отдал лично, под свою ответственность - отход за р.Червленная.

Положение на начало 30.08.42г. Части 14 ТД показана на конец дня. По прежнему неясна ситуация с 2-я высотами 150.0. 24 ТД действовала левее 29 ПД, но на карте эта высота в книге у Д. Марка обозначена ( на схеме слева синим). Кто оборонял этот район с нашей стороны пока неизвестно, возможно части 118 УРа и выброшенные вперед подразделения.

Ниже приводится донесение 138 сд, которая под ударами немецких танков 48 ТК потеряв большую часть своих людей, все же сумела вырваться из окружения у р. Червленная.

БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ № 87 ШТАДИВ 138 Балка с кустарником 1 -1/2 км зап. Старая Отрада 31.8.42 10.00

" 1. Мотопехота противника силою до двух полков с 60 -70 танками и артиллерия на мехтяге к 20.00 30.08.42 вышла на рубеж отм. 106.5, Балка Тоненькая.
2. 138 сд получила приказ о выходе в армрезерв в район БЛИННИКОВ, к 4.00 30.08.42 Выйдя на рубеж отм. 123.8, 115,6 подверглась сильному воздействиям бомбардировки противника. В течение всего дня 30.08.42 над расположением частей дивизии беспрерывно работало не менее 50-60 самолетов противника.

Части дивизии неся большие потери в людях, вооружении и транспорте к 10.30 30.8.42 разрозненными группами вышли в район отм. 12.0 откуда в ночь на 31.8.42 вышли в район балки с кустарником 1 - 1/2 - 2 км зап. Старая Отрада.
Всего в дивизии насчитывается 550 человек из них : 344 сп до 200 чел., 650 сп 101 чел., 768 около 60 чел., 295 ап ( дивизион без матчасти) до 80 чел., управление дивизии и спецчасти - 100 чел. Организован розыск людей.

С тылами дивизии с 16.00 29.8.42 связи не имею и место расположения их не знаю. Люди двое суток без пищи.
Дивизия лишилась средств связи, в том числе и радиостанций. Автотранспорта нет. Связь могу держать только офицерами связи. Боеприпасов нет.
3. Прошу распоряжений о задачах и районе сосредоточения дивизии.

Командир 138 сд : Военком дивизии:
Полковник Людников Ст. бат. комиссар Титов
Начштадив: полковник Шуба.»

Из этого донесения Людникова следует, что 138 стрелковая дивизия потеряла около 2 500 человек при отходе с боями с 29 по 31 августа, так как перед немецким наступлением в дивизии состояло более 3 000 человек.

ОТХОД 154 ОТДЕЛЬНОЙ МОРСКОЙ СТРЕЛКОВОЙ БРИГАДЫ

В тот же вечер начала отход и 154-я морская стрелковая бригада полковника Смирнова. Утром 30 августа, бригада выйдя к высоте 150.0 вступила в бой с частями 29 ПД.
Приказ на отход за р. Червленную бригада не получила, а заняла оборону на среднем оборонительном рубеже, в районе высоты 150.0, как ей ранее и было приказано. Кто оборонялся на этой высоте до прихода 154-й стрелковой бригады пока неизвестно, но немцы эту высоту не занимали.

Воспоминания Павла Плотникова, военного переводчика 154 морской стрелковой бригады ( Автор книги "Каждый прошел свою войну" - о 154 морской стрелковой бригаде):

,, Лично мне эти два дня запомнились вот какими.
29 августа я находился на КП бригады, который располагался в двух смежных балках недалеко от передовой. С рассветом на наши балки налетело несколько десятков вражеских самолетов. Подходили они группами. Несколько бойцов, среди них и я, нашли укрытие в неглубоком котловане, сверху покрытом ветками. Там мы просидели первые полтора часа, тесно прижавшись друг к другу. Когда вой очередной падающей бомбы оказывался особенно душераздирающим, я сжимался в комок, шею втягивал в плечи, а голову прикрывал руками; рядом раздавался взрыв, земля ходила ходуном, сверху падали комья пересохшего чернозема, осколки, а в воздухе, не успевая рассеяться, стояли пыль, гарь и противный сероводородный запах сгоревшего мелинита.

Когда наступила короткая пауза между двумя волнами пикировщиков, мы успели перебежать в узкую щель, покрытую вершковой доской и сверху присыпанную землей. «Юнкерсы» появились снова. Бомбили они нас безнаказанно. Изредка сквозь грохот взрывов слышалась стрельба из ручного пулемета — кто-то из комендантского взвода бил по самолетам, пристроив ручной пулемет на бруствере окопа.
Налеты вражеской авиации прекратились только в семь часов вечера. Двенадцать часов непрерывной бомбежки! Когда наступила тишина, мы выбрались из щели. Просто не верилось, что этот ад окончился. Все вокруг было изрыто воронками и густо усеяно осколками. Валялись убитые лошади, разбитые повозки. А потери людей оказались незначительными; нас тут было не так уж много и находились мы в хороших укрытиях — в щелях или глубоких окопах.

После захода солнца небо стало заволакиваться облаками, заморосил дождик. На виду у нас, по косогору, двигались отходившие части 204-й стрелковой дивизии. Быстро опустилась ночь. Мы приготовились к маршу и ждали приказа, который поступил, когда было уже за полночь. Тронулись и пошли ускоренным маршем. На подводах — раненые; кто стонет, умоляет ехать потише, кто матерится на чем свет стоит. Пыль невообразимая, нечем дышать. А в небе гудят вражеские самолеты, они сбрасывают осветительные ракеты, сыплют зажигательные бомбы: вокруг все горит и все мы находимся в этом огненном кольце.

Когда совсем рассвело — это уже 30 августа, вновь послышался знакомый и ненавистный гул пикировщиков. Они приближались к нам зловеще и неумолимо. Вот они уже разворачиваются над нами, выстраиваются в дьявольский круг, и головной самолет пошел в пике.
И все началось снова: свист и разрывы бомб, вверх вздымаются веерообразные султаны огня, дыма и пыли, а на землю шлепаются раскаленные рваные осколки. Целей для вражеской авиации предостаточно: по дорогам движутся машины, артиллерия, обозы.

Пехота идет вразброд, прямо по степи. Бойцы навьючены до предела: на плечах винтовки, стволы минометов и опорные плиты к ним, ручные и станковые пулеметы, длинноствольные противотанковые ружья; у каждого бойца еще скатка и вещмешок. Вороты гимнастерок расстегнуты, лица солдат разомлели. То и дело бойцы снимают с головы пилотки и вытирают ими пот с лица. Чтобы сильнее воздействовать на психику отходящих войск, фашистские летчики не только бомбят и стреляют из пулеметов, но при пикировании еще включают дико ревущие сирены, да еще сбрасывают всякий металлический хлам, который, кувыркаясь в воздухе, производит неведомый до сих пор свист и шум. Однако на это мало кто обращает внимание — уже привыкли ко всем этим выдумкам гитлеровцев. Все идут, двигаются, стремясь поскорее занять назначенный оборонительный рубеж; залегали только тогда, когда бомбы падали совсем близко.

Я снова шел с бойцами из комендантского взвода. В полдень подошли к населенному пункту Нариман на реке Червленой. Тут по плотине на северный берег реки двигались боевая техника, пехота. Плотину фашисты бомбили особенно интенсивно, но при нас ни одна бомба не достигла цели. Переправу прикрывала наша зенитная батарея, орудийные расчеты которой наполовину состояли из девушек, вчерашних школьниц. Вражеские самолеты остервенело бомбили батарею, а девчонки били и били по ним. На наших глазах один стервятник задымил, потом загорелся и рухнул на землю.

Бегом мы миновали дамбу и стали подниматься в гору. С урчанием идут машины, дверцы кабин открыты, ездовые истошно кричат и стегают лошадей, которые из последних сил тянут орудия. С заходом солнца вражеская бомбежка, как по команде, прекратилась. Мы пришли в глубокую балку с обнаженным песчаным откосом. Матросы обессиленно валились на горячую землю. Никто из нас не проронил ни слова. Лишь кто-то выдохнул: «Ну и денек!»
К тому времени я уже немало повидал и пережил и, пожалуй, привык ко всему происходящему, но эти дни, 29 и 30 августа, действительно оказались для бригады, для всех нас очень тяжелыми — ветераны помнят их до сих пор.
Рано утром 1 сентября мы пришли в хутор Елхи…"

Однако на самом деле отход 154 оморсбр был не в такой обстановке, как описано у Плотникова, вероятно тылы бригады успели пройти до подхода немецких частей, основные же части 154 морсбр приняли бой с наступавшим 48 ТК и корпусом Шведлера.

Донесение 48 ТК:
" Дивизиям направлены следующие боевые задачи на следующий день:
24ТД 30.8. под прикрытием северо-восточного фланга захватывает плацдарм у Гавриловки.
29 ПД (мот.) подтягивается к Блининкову.
Румыны следуют для прикрытия западного фланга до участка Донской Царицы.
29 ПД (мот.) 30.8. пробивается сквозь Блиннинков, смыкается там и предотвращает отступление неприятеля из района Кошар на запад.
14 ТД 30.8. продвигается в северо-восточном направлении, овладевает районом стрелочного перевода северо-восточнее точки 150 и предотвращает отступление неприятеля перед 371 ПД на запад.
48 ТК 30.8., заблаговременно выступив, продвигается вперед на Гавриловку, занимая и удерживая высоту 130, и там захватывает переход через участок Червленой.
Корпус наступает силами 29 ПД (мот.) через точку 150 (5 км северо-восточнее Зеты) на возвышенности непосредственно к северу от Блининкова и прикрывает тем самым восточный фланг 24 ТД от находящегося в районе вокруг и севернее Кошар неприятеля.
Наступлением 14 ТД в направлении стрелочного перевода (в 3 км восточнее 150,0) во взаимодействии с группой фон Шведлера следует окружить стоящего около и юго-западнее станции Тингута неприятеля и предотвратить его прорыв на запад."

Как следует из этого донесения первоначально 14 ТД должа была помогать группе Шведлера окружить отходящие части 64 А из района Тингуты и разьезда 64 км ( 154 морсб, 138 сд. 204 сд и 38 сд ). Однако 14 тд пока продолжала ожесточенные бои с сражающимися в окружении частями 126 сд и 29 сд - бои шли всю ночь.
Главное направление удара была предназначено 24 ТД – переход речки Червленная и образование за ней плацдарма, который в дальнейшем и привел к обрушению всего рубежа обороны «К», на подступах к г. Сталинград который создавался многие месяцы.

30 августа 1942. Воскресенье.

По всей вероятности командование Юго- Восточного Фронта было в полном неведении обстановки и развития дальнейшей ситуации в полосе 64-й Армии. Наступление немецкой 4 Танковой Армии на этом направлении было неожиданным, в переговорах чувствуется нервная обстановка.

Переговоры штаба 64 А и штаба ЮВФ.

30 августа, время неизвестно, вероятно утро.

« АНТОНОВ : Срочно пригласите к аппарату полковника Ласкина или полковника Журавлева. Просит майор Антонов.
ЖУРАВЛЕВ ** : Полковник Журавлев у аппарата.
АНТОНОВ : У аппарата майор Антонов. Тов.Голиков просит все же подробно доложить каково положение у Вас? Имееете ли Вы связь с частями, имеете ли Вы связь с тов.Шумиловым и где они находятся ? Знаете ли Вы хотя бы что передал нам тов.Шумилов ? Все.
ЖУРАВЛЕВ : Что передал Вам Шумилов я не знаю. Шумилов находится на ВПУ, балка километр юго-восточнее ЯГОДНЫЙ, с ним постоянно находится Лукин и большинство оперативных работников. А в данную минуту там находится Ласкин. Здесь на КП я один. Имеем с КП связь по радио с 66 (66-я морсбр – прим.) через офицера связи с 38, в остальные хозяйства разосланы оперативные работники вчера с приказом, но многие, почти все не вернулись. Сегодня послали хозяйствам вторую группу оперативных работников, но на КП пока еще никто не возвратился. Вернулись ли они на ВПУ не знаю. Все.
АНТОНОВ : Так Вы не можете доложить о положении частей кто где находится и о противнике ?

ЖУРАВЛЕВ : Где должны быть части по последнему приказу я могу доложить, но где они есть в действительности и какой перед ними противник по моему никто не знает. должны привести данные наши оперативные работники, но они еще не вернулись.
АНТОНОВ : Знаете ли Вы что - либо о противнике ?

ЖУРАВЛЕВ : Противник повел наступление вчера в 5.30 имея до двухсот самолетов до 80 танков и двух дивизий пехоты, из них одна моторизованная. Примерно в 8.40 танки и мотопехота противника прорвались на стыке 126 и 157 и окружили квартиру хозяина 126, он успел дать радиосигнал: "Я окружен, части держат фронт". В это же время другая группа танков имела направление ФЕРМА № 1 и далее направление ВЕРХНЕ-ЦАРИЦИНСКИЙ, третья группа танков около 13.00 ворвалась в ЗЕТЫ, всюду за танками следовала мотопехота.

Примерно в 15.00 ВПУ Шумилова оставило ЗЕТЫ и возвратился к нам. Имея от товарища Голикова разрешение на свое усмотрение перейти на новый КП и ВПУ. Весь день вчера противник бомбил большим количеством самолетов район ЗЕТЫ, ВЕРХНЕ -ЦАРИЦЫНСКИЙ, особенно сильно бомбил район ВПУ и КП, разбил всю связь, и вообще на КП бомбил беспрерывно в течении трех часов, не давал возможность появиться на земле, нахально с низких малых высот группами 2-6 самолетов бомбил точно район КП и район ВПУ.
Танки противника** совхозом Крепь овладели и продвигались на Верхне-Царицинский, в то время когда мы еще были там. В 18-20 рассосредоточено отдельными машинами мы оставили под воздействием авиации старое КП. Что-либо свежего об обстановке доложить не могу.»

*ПЕТР МИХАЙЛОВИЧ ЖУРАВЛЕВ - заместитель начальника оперативного отдела штаба 64 А
** 24 ТД

Тем времен немцы уже поняли, большого сопротивления уже не будет, наступил момент для перехода речки Червленная. Однако как следует из донесения 48 ТК , 14 ТД все еще вела ночные бои с частями 126 сд и 29 сд у совхоза Юркина

Донесение 48 ТК :
"Командный пункт — балка Сухая, 1 км севернее 124,0.
Погода — ясно, солнечно.
14 ТД в течение ночи после ожесточенного боя с противником в оросительном канале в 3 км западнее молокоприемного пункта совхоза «Юркин», в 04.30 силами 103 стр. полка приступила к уничтожению этого неприятеля. 24 ТД выступила в 04.00 и в 05.50 снова вышла к пункту 130.
От командования армии по телефону поступил следующий приказ:
Неприятель перед 4 A.K. относительно слаб. Корпус в хорошем темпе наступает на север, 371 ПД взяла Кошары, 297 ПД наступает на высоту 140.
4 A.K. сегодня заблаговременно овладел возвышенностями северо-восточнее Блинникова. 48 Танковый Корпус теперь форсирует всеми имеющимися в распоряжении силами переход через участок Червленой в окрестностях Гавриловки."

Из книги Джейсона Д. Марка :

,, Передовой отряд бронегруппы из 24-й ТД выступил в 04.00 и двигаясь в течение часа на полной скорости на север и не вступая в бой с противником, достиг высоты 130.0. Продвигаясь далее на север, она нанесла удар по сильным группам противника, в том числе по нескольким его танкам, которые наблюдались к северу от высоты 130.0. Лейтенант Вейдманн сообщает о том, как были встречены русские танки :
" С первым лучом солнца, «Штуки» участвовали в начале боя - огромные облака дыма поднимались вверх, по всему району, где окопались советские танки, которые потом были частью подброшены ударной волной или находились в воронках от бомб ".
После уничтожения нескольких танков, наступление продолжилось, но, несмотря на впечатляющий результат действий авиации, довольно сильный вражеский гарнизон расположился около высоты 150,0, в дополнение к группам противника отступающих на северо-восток, и по-прежнему сковывал бронегруппу 24 ТД.
После боя против русских танков, бригада полковника Бройха в 06.15 с высоты 130 возобновила наступление на северо-восток, гренадеры остались позади, чтобы атаковать сильные гарнизоны противника вблизи высоты 150,0, сама высота до сих пор была занята большими силами противника.

В 07.30 группа Бройх была 1.5 км к северу от высоты 130 и было замечено много танков Т-34, которые были в суетливом движении, видимо после того, как они наблюдали предыдущую немецкую атаку с воздуха. До 08.20 пехотинцы взяли около 1000 пленных из траншей, окопов и бункеров вокруг высоты 150,0. Отступающий противник устремился на северо-восток в многочисленных колоннах. После того, как высота 150,0 была захвачена и закреплена, группа Бройх после прохождения ей около 25 км достигла реки Червленой возле селения Нариман (Плантатор,) без заметного сопротивления противника .
Из своего командного пункта возле Водино(?) генерал Кемпф проехал по проложенному ранее 24-я танковой дивизией пути через Зеты и высоту 130, чтобы встретиться с генералом Хаунсшильдом, который сообщил, что передовые части только что достигли Червленой и собираются форсировать переправу и всеми имеющимися силами создать там плацдарм. Но танки отстают из-за нехватки бензина, который был заправлен утром и уже закончился после длительного перехода. Кемпф особо подчеркнул неустанное преследование отступающего противника, и для всего 48 ТК важной задачей является создание плацдарма за р.Червленая.
Кемпф затем отправился в 29-ю пехотную дивизию, посетить генерала Фремерея .»

На фото: Бронегруппа немецкой 24-й танковой дивизии. Конец лета 1942 г.

Утром 30 августа танки 24-й танковой дивизии перешли мелкую речку Червленная и вышли к Гавриловке. Прорыв оказался снова неожиданным, этот район обороняли части 118 УРа и недавно прибывшая 10 – я стрелковая бригады. Для борьбы с танками не было средств – отсутствовала противотанковая артиллерия и снаряды.

Переговоры: штаб 64 А - штаб ЮВФ
30 августа.Передано в 11.25.

" Ласкин : 10-30 до 30 танков противника вышли в северную часть ГАВРИЛОВКА, до 30 танков вышло в район балка ДВОЙНАЯ. За танками наступает до полка пехоты. Идет бой.
Шумилов еще раз просит выслать нашу авиацию для бомбежки по танкам и пехоте противника как в районе ГАВРИЛОВКА, ДВОЙНАЯ БАЛКА и переправ через реку, таки для воспрещения подходящих резервов с направления ЗЕТЫ к НАРИМАН, ГАВРИЛОВКА. Все.
Прошу сообщить о вылете авиации. Ласкин.
Второе : Можно ли надеяться на получение в подчинение Шумилова хозяйство Бубнова*. оно очень нам нужно. Все. "

(ЦАМО ф.341, оп.5312, дд. 49-50)

* 133-я танковая бригада.

Оригинал телеграфного сообщения (Портал "Память народа")

Из книги Джейсона Д. Марка:

,,Несколько Т-34 еще угрожало с восточного фланга. В настоящее время и потом, они будут появляясь на горизонте делать несколько выстрелов по окопавшимся немецким частям, и снова исчезать. После короткой подготовки северный берег р.Червленой подвергся атаке, и 21-й танково-гренадерский полк перешел на него к западу от Наримана (Плантатора) и в 10.10 сформировал небольшой плацдарм на северном берегу. Были видны многочисленные передвижения противника.
Противотанковые рвы на южном берегу и стоящие деревни на высоких холмах, а также сильная оборона противника с мощными укреплениями, выкопанными траншеями и бункерами, частично занятые противником на северном берегу, мешали расширению плацдарма на некоторое время. На запрос 24 ТД о дальнейших целях, дивизия получила приказ от 48 ТК дальнейшее наступление на север "со всеми имеющимися силами на Гавриловку". Все танки на плацдарме сразу были собраны вместе в ходе подготовки к наступлению на север.
Были отбито еще несколько вражеских атак с севера и северо-запада, при поддержке танков. В то же время группа Эделсхейма прикрыла западный фланг малыми силами, но сопротивление противника перед плацдармом было остановлено. Основной частью своих сил дивизия начала атаку против отходящего врага в Гавриловку…»

Ниже приводится выдержки из описания ЖБД 118 Укрепленного района о боях у реки Червленная, о боевых действиях её батальонов с 24 ТД 30 -31 августа. Весь 118 УР был изначально «раздерган» по частям, и конечно уже не представлял единое целое. К тому же единого управления не было, каждый ОПАБ был придан разным дивизиям. Но именно эти разрозненные батальоны первыми вступили в бой с частями 24 ТД за Червленной. В одном ОПАБ по штату состояло 660 человек.:

БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ 173 ОПАБ 118 УР :

«173 ОПАБ согласно лично личного распоряжения начштарма 64 был был передислоцирован на новое место сосредоточения и 28.9 занял оборону: иск.НАРИМАН, иск.ИВАНОВКА. Находясь в распоряжении Штарма 64, а 28.8 он был переподчинен 10 стрелковой бригаде, действовавшей совместно с батальоном.
30.8 действовавшие впереди части 204 и 138 сд преследуемые танками и мотопехотой противника в беспорядке отходили к Сталинграду. В 14.00 до 60 танков и бронемашин подошли к НАРИМАН.
Одной колонной противник повел наступление на левый фланг 176 ОПАБ и второй колонной и батальоном пехоты начал наступление на 1-ю роту 173 ОПАБ. Противник дважды пытался атаковать, но был отбит и отошел. После неудавшейся атаки противник подбросив еще один батальон пехоты, и пошел в наступление в направлении ИВАНОВКА. На стык 176 ОПАБ, где ему удалось прорвать фронт 176 ОПАБ и зайти во фланг и тыл 1и2 ротам 173 ОПАБ. Высланные в помощь 173 ОПАБ рота 11 сп, Краснодарское училище запоздали, и восстановить прежнее положение не смогли…»

Донесение 48 ТК :

«24 ТД, которая после того как вновь в 06.15 захватила точку 130, выступила на север, и атакует танковым десантом сильный неприятельский отряд у высоты 150,0. До текущего момента там захвачено около 1000 пленных. Неприятель многочисленными колоннами отходит в северном направлении. До полудня количество пленных увеличилось до 1500. С 11.30 дивизионный командный пункт находится в 2 км юго-западнее Плантатора*. В 13.00 передовые части атакуют слабый бункер в 1000 м севернее Плантатора.
14 ТД в 13.00 взяла высоту 124.2. острие атаки в 12.20 находилось у Блинникова. Дивизия намеревается захватить переход в 3 км к востоку от Плантатора. Дивизия, продвигаясь вперед в ожесточенных боях, зачистила многочисленные оросительные каналы.
В 10.00 отдел 1 29 ПД (mot) проинформировал, что на данный момент дивизия захватила свыше 800 пленных и многочисленные орудия. Два батальона атакуют плотно занятую неприятелем высоту 150,0. Целью дивизии, в соответствии с задачей, является захватить высоты 109,4 и 100,5.»

* Второе название п. Нариман. Немцы в своих донесениях и сводках применяли название Плантатор.

БОЙ 154 ОМОРСБр у высоты 150.0

Как ранее упоминалось в этот район – высота 150.0 вышла 154-я морская стрелковая бригада, которая получила приказ занять оборону на этом рубеже. Не успев занять оборону бригада сразу попала под удар наступающих немецких дивизий и вступила с ними в неравный бой. Фактически бригада вела бой уже в немецком тылу.
В этом бою части бригады понесли большие потери, были ранены командир бригады полковник Смирнов А. М. и батальонный комиссар Алферов В. А. В этом же бою много личного состава бригады было ранено, погибло и пропало без вести - всего около 1000 человек.

Из донесения в Военный Совет 64-й А комиссара 154 морской бригады Трунина Василия Федоровича от 2 сентября 1942 г.
( Из него следует что бригада получила приказ на отход только в 3 ночи 30 августа, и возможно это был приказ отход только на промежуточный рубеж)

Донесение

,, Мною было принято решение отвести батальоны в район КП - "К", что 3 км восточнее высоты 150.0 и занять круговую оборону. Совершив планомерный отход с занимаемого рубежа в район ,,КП", мною в 3.00 30.8.42 был получен Ваш приказ № 42 /ОП*, согласно которого бригада заняла указанный Вами район к 7.00 30.8.
Не имея соседа справа и слева, при незначительном количестве активных штыков, бригада упорно удерживала занятый рубеж. Противник силою до полка пехоты, при поддержке 60-ти танков, расклинил батальоны, действуя основными силами с открытых флангов, заходя в тыл и отрезая отход.

Батальоны 1-го эшелона были смяты танками противника. Бригада начала отход в направлении БЛИННИКОВ, только тогда, когда танки противника ворвались во второй эшелон и район огневых позиций артиллерии. Отход совершался под воздействием всех видов огня противника и его авиации. При попытке вывести оставшуюся матчасть артиллерии трактора были сожжены огнем противника.
На рубеже р. Червленой был организован сбор отходящих подразделений и направления их в д. ЕЛХИ.

Наши потери убитыми, ранеными и без вести пропавшими :
Комначсостава - 153 чел., мл. начсостава - 184 чел., рядового состава - 656 чел. Всего - 993 чел.

В бригаде осталось налицо :
Комначсостава 205 чел., мл. начсостава - 186 чел., Рядового состава - 573 чел.

Всего : 958 чел.

Комиссар 154 оморсбр Трунин "

( * Из приказа штаба 64 А № 42 :
154 мор сбр с прежними средствами усиления занять и прочно оборонять рубеж /иск/ К, что 3 км вост. выс. 150.0, отм.126.1, отм 117.9 с задачей не допустить прорыва танков и пехоты противника на север... - прим.)

Из воспоминаний ветерана 154 –й морской бригады майора В. И. Томарева о бое 30 августа, в них упоминается уже о втором приказе Шумилова - отходе за реку Червленная, который бригада не получила, что еще раз подтверждает о существовании двух приказов об отходе частей 64 армии с 29 на 30 августа :

,, С утра 30 августа 1942 г. немцы рассекли оборону 154-й бригады. Фашистские танки и мотопехота беспрерывно атаковали позиции, но каждый раз откатывались назад.
Первый батальон А. М. Дорофеичева не смог прорвать вражеское кольцо и соединиться с бригадой. Артиллеристы прямой наводкой били по танкам и огневым точкам. Когда командир противотанкового дивизиона капитан И. Ф. Шинкаренко вместе с ординарцем М. Фоминым обходили огневые позиции дивизиона, то обнаружили, что расчет одного орудия полностью погиб. У 45-миллиметрового орудия был разбит прицел. Метрах в двухстах от орудия показался фашистский танк. Тогда командир дивизиона через ствол навел орудие и скомандовал ординарцу: "Мишка, заряжай!". Первый снаряд прошел выше цели.

Скорректировав огонь, командир дивизиона третьим выстрелом заклинил башню танку. А четвертым, пятым и шестым снарядами ему удалось окончательно добить врага. 12 часов шел этот бой. Бригада потеряла 80% личного состава, уничтожив более 800 фашистов и 18 танков. Однако силы были неравные. В конце концов фашистам удалось пройти через наши боевые порядки.
30 августа, ночью, самый старший по званию офицер - командир артдивизиона капитан Г. Д. Фокин вывел из полуокружения остатки бригады в расположение частей 64-й армии.

Как рассказывал Геннадий Дмитриевич Фокин*, в 23 часа 30 августа его вызвали на командный пункт армии. Генерал М. С. Шумилов принял рапорт Фомина и сердито спросил: "Где 154-я бригада?" Тот ответил генералу: "Бригада моряков, занимая рубеж обороны, героически сражалась до тех пор, пока ее не смяли танки противника".

Фото из книги П.Плотникова "Каждый прошел свою войну..."

На вопрос Шумилова, почему бригада не отошла на новый рубеж, Фокин пояснил, что на отход не было приказа, а самовольно отойти с позиции 154-я бригада не могла.

Тогда выяснилось, что в бригаду посылали трех офицеров связи с приказом командующего армией об отходе и никто не смог доставить его по назначению. Так бригада оказалась в окружении..."

(Фокин Геннадий Дмитриевич 1911 г.р, командир артдивизиона 154 оморсбр, воевал далее командиром полка, был награжден. В 1985 году к юбилею Дня Победы награжден орденом )

Описание этого же боя из ЖБД 154-й оморсбр, который сообщает дополнительные подробности этого боя :

,,К 10.00 30.8.42 батальоны частично окопались. Была установлена 76-мм и противотанковая артиллерия. С 6.00 части подверглись ожесточенной бомбежке с воздуха. В 9.00 начался артиллерийский обстрел со станции Тингута. В 10.30 пользуясь складками местности до батальона фашистских автоматчиков обошли оборону слева и начали обстрел левого фланга и с тыла. В это же время слева повело наступление до полка пехоты с 29 танками..
Батальоны получили приказ отходить. 3 ОСБ понес большие потери и отошел. Отход 1 ОСБ был уже отрезан, он вел бой находясь в окружении. Героически пал командир 2 ОСБ старший лейтенант Близнюк*. Предпочитая смерть фашистскому плену он последним выстрелом покончил с собой. Артиллеристы не желая сдаться подлому врагу последним снарядом подорвали орудия и погибли с ними сами. Так поступил зам.комбат лейтенант Голованов**.

Части преследуемые огнем противника начали отход. Был ранен командир бригады полковник Смирнов, начальник политотдела батальонный комиссар Алферов*. Но они не ушли с поля боя, даже раненными. 1 ОСБ до глубокой ночи вел неравный бой с противником и только ночью вырвался из вражеского кольца. Командование бригадой принял на себя полковой комиссар Трунин Василий Федорович..."

*Близнюк Тимофей Николаевич 1905 г.р., 154 оморсбр 2 осб ст. лейтенант, пропал без вести: 30.08.1942

**Голован Александр Иванович 1919 г.р., 154 оморсбр, ст. лейтенант. Погиб 30.08.1942

Смирнов Александр Максимович 1899 г.р., полковник, командир 154 оморсбр, воевал далее начштаба 320 сд 9 СК, дальнейший боевой путь и судьба неизвестны.

* Алферов Вячеслав Александрович (на "Подвиг Народа" так же приводится отчество как и Алексеевич) 1904 г.р.,
батальонный комиссар 154 оморсбр. Воевал далее, был награжден.

На следующей, довольно известной фотографии с большей долей вероятности изображен комиссар 154 морской стрелковой бригады Алферов. Автор фото Григорий Липскеров, фотокор 64-й Армии. Оригинальная подпись звучит так :,, Военком одной частей Волжской военной флотилии Г.А. Алферов вручает партбилет отличившемуся в боях матросу М. Зенкову ".

ЗЕНКОВ Михаил Иванович 1903 г. р., краснофлотец (сержант) санитарный инструктор 2 ОСБ 154 ОМОРСБР. Награжден орденом "Красная звазда" от 15.08.42 г. Пропал без вести 30.08.1942 г - вероятно в боях около выстоты 150.0.

Еще одно фото с этого же места.

Продолжение описания боев 30 августа 1942 г.

ИЗ ОПЕРСВОДКИ 64 АРМИИ 30.08.1942 г.:

" В течение 30.08.42 противник силою до 2 пд с танками продолжал наступление в общем направлении НАРИМАН. В тоже время прорвавшийся в тыл наших частей пехота и танки противника задерживали отход наших частей на оборонительный рубеж р. ЧЕРВЛЕНАЯ.
К исходу дня около двух батальонов противника при поддержке танков овладели НАРИМАН и переправились на северный берег р. ЧЕРВЛЕНАЯ.
Авиация противника продолжала в течение дня группами 6-12 и более самолетов бомбила боевые порядки наших частей и их штабы.

К 21.00 30.08.42 : 66 мор.сбр вышла на р.ЕРИК и заняла оборону на промежуточном рубеже /иск./ АВЕРИНСКИЙ, /иск./ БРАТСКИЙ.
О положении 157, 126 и 29 сд данных не поступало.
138 сд отходит для сосредоточения в районе балка ПЕСЧАНАЯ, выс. 115, балка ТАЛОВАЯ.
204 сд оторвавшись от противника заканчивает сосредоточение в районе балок южнее ЯГОДНЫЙ.
154 мор.сбр после больших потерь понесенных в боях в направлении ИВАНОВКА на рубеж р. ЧЕРВЛЕННАЯ.
13 ТК прикрывает отход 38 сд, после чего занимает рубеж отм.105.6 /севернее ГАВРИЛОВКА/, высота 102.2
20 истребительная бригада передана в распоряжение Командарма 62 и находится на марше в районе ИВАНОВКА..."

На пути наступающих 14 тд и двух дивизий корпуса Шведлера, прикрывая отход левого крыла 64 А вела бои 13-я танковая бригада, во время боя 30 августа в балке Шоша погиб её командир - полковник Климчук.

Из ЖБД 13-й танковой бригады:

,, 29.8. противник крупными силами пехоты, артиллерии и танков при поддержке большого количества авиации перешел в наступление на участке 254 тбр. С 22.00 29.08 бригада на основании устного распоряжения командира 13 ТК заняла новый рубеж обороны: КОШ, что 4 км западнее ТИНГУТА, Ферма №2, выс. 116,2 и зап.скаты выс.120.2, 115.8 с задачей не допустить дальнейшего продвижения противника в северо-восточном направлении, где и оборонялась до 12.00 30.08.

30.08. противник силой до 30-40 танков, полка пехоты при поддержке большого количества авиации перешел в наступление в направлении балка ШОША, АНДРЕЕВКА. В результате упорных боев с превосходящими силами противника бригада распоряжением Штакора 13 была отведена на рубеж высоты 98.6, 102.2. В 13.00 противник овладел КОШ 19, балка ШОША, продолжая развивать успех в направлении АНДРЕЕВКА.
Бригада в 18.00 30.08 согласно устного распоряжения командира 13 ТК переходит на новый рубеж обороны: выс.98.8, 102.2 с задачей-удержать рубеж обороны с возможным направлением контратак на ИВАНОВКА, АНДРЕЕВКА, выс.92.0. К началу боя бригада имела боевой матчасти : Т-34=5, Т-70=4.

Во время боев в районе балка ШОША пал смертью храбрых командир бригады полковник КЛИМЧУК И. Т.*
Ранены : Врид.Военкома бригады Бат.Комиссар МАРЧЕНКО, начштаба бригады майор ПАРФЕНЕНКО В.Е., пропал без вести офицер связи бригады капитан ГОНЧАРУК В. А.**

31.8. бригада на основании устного распоряжения командира 13 ТК к 13.00 перешла в новый район сосредоточения и заняла оборону на рубеже : высота 125.3, отм.+ 1.7 с задачей -быть в готовности атаковать противника в направлении НАРИМАН, выс. 92.0 не допуская дальнейшего его продвижения в сев.-восточном направлении, где и оборонялась до 9.00 2.09. 42 г.
Бригада имела боевой матчасти на ходу Т-34=5, Т-70=4.»

Подробно о гибели командира бригады полковника Климчука вспоминает ветеран 13 ТБр Л.А. Погребатько в своей рукописи "Этого забыть нельзя" (Рукопись находится в музее –панораме « Сталинградская битва», г. Волгоград :

" В балке Шоша расположился КП бригады. Только что вернулся комбриг И.Климчук, видно что он очень устал. К остановившейся машине комбрига подбегает связной 1-й роты МСБ, запыленный, грязный в гимнастерке от пота на спине.
- Товарищ полковник -обратился он к комбригу. Нашу роту обходят немецкие танки. Командир роты приказал доложить Вам...
- Знаю, знаю сынок - остановил его комбриг. Пусть держаться во что бы то ни стало. Роте сейчас поможем.
Самолеты с большой высоты сбросили на позиции бригады свой груз. Рядом с машиной комбрига взметнулись черные столбы дыма, рванул взрыв. Так погиб славный командир Ваня Климчук , так его называла с любовью вся бригада..."

( * По данным ОБД : Климчук Иван Трофимович 1900 г.р., БССР, Полесская обл., с. Воловень 13 тбр полковник убит 30.08.1942 г. Место захоронения: Сталинградская обл., с. Андреевка.
** Гончарук Василий Андреевич 1915г.р., 13 тбр капитан, пропал без вести 30.08.1942 г., Сталинградская обл.,в районе бал. Шоша. Гончарук остался жив, но погиб в том же районе уже в декабре 1942. Вторая запись в ОБД : капитан 13 тбр убит 24.12.1942. Первичное место захоронения Сталинградская обл., Ворошиловский р-н, Аксайский с/с, с. Аксай.)

Из книги Джейсона Д. Марка :

,, 24 ТД в 12.45 было указано по радио о решающем значении расширения и удержания плацдарма для дальнейших операций. На данный момент, о расширение плацдарма не могло быть и речи, и даже сохранение его казалось сомнительным, так как несколько танковых атак противника начались с северо-востока. Самые большие и наиболее опасные атаки на плацдарме возглавляли 12 Т-34.
Противотанковые снаряды из грозных зениток 88 мм устремились в атакующих, и русские танки повернули назад, четыре из них остались горящими на поле боя. В 16.00 была отбита атака одного батальона противника из района Гавриловки, сопротивление противника значительно усилилось во второй половине дня.

Лейтенант Зенгер - Эттерлин сообщает о русской танковой атаке:

"В вечерние часы 23-я танковая* бригада русских попыталась отбросить нас назад. Около десятка тяжелых танков появились вдалеке холма. Они стреляли в наш бронированный клин с большого расстояния, не причинив нам потерь. Тут же мгновенно была вызвана зенитная батарея 88-мм и самолеты, но наиболее была мощной атака "Штук" - огонь и взрывы были настолько частыми, что некоторые из вражеских танков попали в воронки от бомб, и все это таким образом заставило остатки противника отступить. "
(* С нашей стороны танковая бригада под номером 23 здесь не находилась. Возможно это 56 ТБР Лебедева -прим.)

Сильное сопротивление с вновь появившимися танками и бункерами на северном берегу замедлили дальнейшие наступление. На этой местности также были разные препятствия: русские сильно заминировали овраги и там был только один доступный мост, так что брод здесь был очень нужен. На западном же фланге противник не проявлял беспокойства, кроме упорного сопротивления лишь в некоторых местах. Противник казалось был сильно удивлен появлением здесь немцев.
Были захвачены важные секретные материалы, в том числе и русские карты с расположением частей и обстановкой. Противник сосредоточил всю свою оборону против широко эшелонированной дивизии. Несколько танковых атак противника в вечерние часы были отбиты из всех имеющихся зениток 8,8 см.
Стоя вне досягаемости выстрела зенитных орудий около 20 тяжелых русских танков на возвышающемся холме 112,5 вели огонь, останавливая каждое движение дивизии. В 18.40 генерал Хаунсшильд проинформировал 48 ТК, что вражеские танки атаковали с высоты 112,5 и завтра, дивизия будет действовать в направлении Гавриловки, чтобы устранить фланговый огонь. Он также сообщил, что северный берег реки Червленая был крутым и его трудно было пересечь.

В 13.15 14-я танковая дивизия получила приказ по радио, чтобы сформировать плацдарм к югу от высоты 92.0. Шесть часов спустя, генерал Гейм доложил генералу Кемпфу, что дивизии вероятно не удастся сформировать плацдарм в эту ночь, потому что противник держал каждое передвижение под сильным танковым огнем с северного берега.
Кемпф: "Мы расположены более благоприятно, поэтому переход должен произойти быстро."
Гейм: "Предлагаю перейти по мосту 24-й танковой дивизии."
Все это Кемпфу нужно было необходимо обсудить с его штабом, а также получить мнение генерала Хаунсшильда."

Донесение 48 ТК :

« В 11.00 отдел Ia 24 ТД доложил, что в 10.00 переход через участок Червленой был осуществлен, дивизия в дальнейшем продвижении против отступающего неприятеля находящегося в Гавриловке.
В 11.00 29 ПД (мот.) танками к точке 150,0 вышла и, после ожесточенного сопротивления, в 16.00 заняла эту высоту. В 12.00 основная масса дивизии выступила к востоку от 150,0 в дальнейшее продвижение в северном направлении.
По запросу 24 ТД о дальнейшей задаче, дивизия получила поручение, всеми силами продвигаться на Гавриловку.
В 12.45 24 ТД по радио было указано на решающее значение расширения плацдарма для дальнейших операций.
14 ТД в 13.15 поступило по радио задание, образовать плацдарм южнее высоты 92,0.»

Об непростой обстановке в полосе 64-й Армии регулярно шли сообщения прямо в Москву:

«ГЕНШТАБ ОСОБО ВАЖНАЯ
МОСКВА - ИВАНОВУ ШИФРОМ

30.8.42. 14.55.

1. Обстановка к 14.00 30.8 в районе выс. 124.2, зап. Нариман 7 клм. идет танковый бой. В бою участвуют по 50 танков с обоих сторон. В районе Зеты и южнее около 100 танков противника.
2. 66 мор.бригада и 157 сд вышли и заняли на рубеж Ляпичев - Свх. Крепь.
204 сд сосредотачивается районе Ягодный, 138 сд -балка Крутая, сев. Ивановка 5 клм. 29 сд следует за 138 сд.
С 126 сд Командарм связи не имеет...
4. Комфронт решил в ночь с 30 на 31.8 соединения 62 и 64 армии отвести на основной рубеж обороны вост. берег р.р. Россошка, Червленая.
ЗАХАРОВ»

*По всем данным части это вели бой 6 Гв. ТБр и 13 ТБр вели бой с немецкой 14 ТД. 14 ТД так и не удалось перейти Червленную в этом месте, пришлось переходить речку по пути 24 ТД.

О действиях 6 Гв. тбр у р. Червленная из книги «На линии огня». :
В. И. ЕГОРОВ, ОТВАЖНЫЕ ТАНКИСТЫ. О сражениях 6-й гвардейской танковой бригады, прибывшей под Сталинград 22 июля 1942 года.

« 6-я гвардейская танковая бригада прибыла под Сталинград 22 июля 1942 года и сосредоточилась на северной окраине города — Латошинке. К началу боев на Волге бригада представляла собой крепко сплоченную боевую единицу, имевшую немалый опыт наступательных и оборонительных действий. На Сталинградском фронте она была тогда единственной гвардейской танковой частью.
С 15 июня бригадой командовал гвардии полковник М. Н. Кричман, военным комиссаром был М. Г. Жуков, начальником штаба — гвардии майор В. Т. Багдасаров.

2 августа личный состав бригады был поднят по тревоге. В тот же день экипажи получили танки на Сталинградском тракторном заводе.
Поздно ночью эшелон с 45 боевыми машинами ушел в юго-западном направлении — на Котельниково. В 75 километрах от Сталинграда, на станции Абганерово, 4 августа эшелон встретил офицер штаба 64-й армии. Бригада получила боевую задачу — занять оборону на внешнем оборонительном обводе и совместно со стрелковыми соединениями остановить рвущиеся к Сталинграду танки и мотопехоту армии Гота…»

«В конце августа бригада вела тяжелые бои юго- западнее Сталинграда, прикрывая отход частей 64-й армии на средний, затем на внутренний оборонительные обводы обороны города.

Гвардии полковник Кричман получив приказ об отводе бригады на средний оборонительный отвод. Бригада отходила от рубежа к рубежу под непрерывным воздействием авиации противника. В боях под Нариманом погиб командир танковой роты старший лейтенант Соловьев.
На исходе 30 августа батальоны перешли через реку и заняли позиции позади, на её северном берегу. Однако выход частей за реку Червленная запоздал…»

Далее Егоров описывает бой у р.Червленная экипажей танков ст.лейтенанта В. П. Хазова и лейтенанта И. П. Малоземова.
По всем данным старший лейтенант Владимир Хазов воевал летом 1942 г. командиром роты танков Т-34, 235-го танкового батальона 6-й танковой бригады майора Степана Александровича Хопко, но не гвардейской.
6-я Тбр Хопко, так же как 6-я Гв.Тбр Кричманаполучала свои танки на СТЗ. По воспоминаниям ветерана 6 ОТБр Ивана Целуйко это было 8 августа 1942 г.:
« 8 августа 1942 года танкисты под командованием майора Хопко и бригадного комиссара Акимова получили на Сталинградском тракторном заводе новенькие танки «Т-34» и выйдя из заводских ворот, направились на фронт, чтобы встретить врага на дальних подступах к Сталинграду…»

6-я танковая бригада получает танки Т-34 на СТЗ в г. Сталинград 8 августа 1942 г.
( Стоп - кадр из док.фильма)

ХАЗОВ Владимир Петрович, во время получения танков 6 ТБр на Тракторном заводе в г. Сталинград.
( Стоп -кадр из док. фильма)

Но к моменту своей гибели Хазов уже находился в 6-й гвардейской танковой бригаде полковника М. Н. Кричмана. Когда он стал воевать в 6 гв. тбр пока неизвестно. Но в описании боевых действий 6 Гв. Тбр есть такие строки :

,, 6 гв. тбр в составе 12 танков Т -34 ( из которых 3 принято от 6 ТБр)боевым приказом №042 штакора 13 ТК была переброшена за боевые порядки 422 СД…»

(Источник фото: Портал "Госкаталог")

Из воспоминаний Егорова :

,, 30 августа под Ивановкой Хазов получил приказ: огнем из засады задержать наступающие танки врага и обеспечить отход наших войск через р. Червленую. Несколько часов Хазов и его танки отбивали атаки фашистов. Весь огонь гитлеровцы сосредоточили по танкам Хазова. Прямым попаданием в башню разбита пушка танка лейтенанта И. Малоземова*, тяжело ранен комиссар роты политрук А. Мякотных.
Несколько прямых попаданий получил командирский танк: разбита ходовая часть, приборы наблюдения. Но пока был боекомплект, экипаж вел огонь по врагу. Еще одно попадание — снаряд пробил левый борт, над машиной взметнулся столб пламени, и густой черный дым заполнил башню. Экипаж покинул горящий танк и в пешем строю перебрался через Червленую под огнем фашистских автоматчиков…»

*« Герой Советского Союза гвардии лейтенант Малоземов Иван Прокофьевич – погиб в боях за г. Сталинград, командиром 1-ой танковой роты танков КВ-1С 5-го отдельного гвардейского танкового полка прорыва 65-й Армии Донского фронта ( Полк был сформирован из танковой колонны «Советский Полярник»).

31 января 1943 г. Малозёмов И.П. был тяжело ранен в бою в г.Сталинград, во время совершения «тарана» танка противника. Место гибели: городской парк г. Сталинграда на берегу Волги у набережной (Водная Станция). Умер от ран.»

О гибели старшего лейтенанта Хазова Владимира в рукописи ветерана 6-й гвардейской танковой бригады Егорова написано следующее :

" ...9 сентября фашисты прорвали оборону 62-й армии, угрожая выходом к Мамаеву кургану. Командующий армией приказал немедленно отбросить врага и восстановить положение.

Во второй половине дня свободный батальон 87-й стрелковой дивизии, рота курсантов военно-политического училища и танки 6-й гвардейской танковой бригады контратаковали прорвавшуюся фашистскую группировку. Развернувшись в линию, танки открыли огонь и устремились вперед. На правом фланге атаковала рота Хазова.
Обогнав цепи пехоты, танки стремительно преодолели нейтральную полосу и врезались в боевые порядки гитлеровцев. Они не ожидали этого удара, не успели закрепиться. Преследуя бегущих фашистов, танки с десантом ворвались на окраину Разгуляевки. Хазов доложил командиру батальона о выполнении задачи.
После боя майор Пархоменко представил Хазова к назначению на должность своего заместителя вместо погибшего под Абганерово капитана Лойко. Но командир бригады не успел подписать приказ об этом...
Утром Хазов вместе с другими командирами подразделений прибыли на передний край для уточнения боевой задачи на местности. Но они не успели провести рекогносцировку — на передний край внезапно обрушились мощные удары авиации и артиллерии. Фашисты начали генеральный штурм Сталинграда. Во время артиллерийского налета три командира были тяжело ранены, в их числе старший лейтенант Хазов. Крупный осколок снаряда вырвал часть мякоти бедра.

Здесь же, на боевой позиции, санинструктор обработал ему рану, сделал перевязку. Бойцы донесли Хазова до танка. Он был в сознании. Увидев подбежавших товарищей, он, превозмогая боль, улыбнулся и сказал: «Ну что, ребята, я, наверное, уже отвоевался». Стрелок-радист сержант Г. Выморозко* передал на командный пункт радиограмму...
Получив сообщение о ранении Хазова, командование 2-го танкового батальона направило на боевые позиции легкий танк Т-60 для его эвакуации.
Члены экипажа, подстелив брезент, осторожно положили на броню танка своего командира, рядом сел санинструктор. Танк медленно двинулся в город, к тылам бригады. Он уже подходил к месту назначения, когда в небе появилась девятка «юнкерсов». Увидев медленно идущую по проспекту машину, фашистские стервятники ринулись В атаку. Одна из пулеметных очередей ударила по броне. Хазова смертельно ранило. А от упавшей рядом бомбы танк загорелся. Вместе с командиром роты погибли экипаж танка и санинструктор…»*

*Возможный состав экипажа танка Т -34 ст.лейтенанта В. П. Хазова :

ВЫМОРОЗКО Григорий Павлович –старший радиотелеграфист

КОВТУН Алексей Максимович

ДЕНИСОВ Федор Федорович – механик – водитель (умер от ран 12.09.1942 г.)

* Источник воспоминаний : ВГМП ЕГОРОВ – 6 гв.тбр. НВФ – 12246. П. 429. (ВГМП -Волгоградский Государственный Музей -Панорама, отдел ,, Личные фонды")