Обмен товарами на рынке блокадного Ленинграда.
 | kudrilya на Греческий солдат прощается с матерью перед отъездом на албанский фронт: В руках икона святого Георгия Победоносца |
 | konnick на Санинструктор Н.Б. Ройт оказывает помощь раненому командиру роты лейтенанту Стерилингову: Командир роты с винтовкой? |
 | Homer на Переправа советских частей через реку Свирь: По данным публикации переправу использовали в том числе и танкисты 1-й Ленинградской танковой Краснознаменной бригады, чьи танки имели номера... |
 | Alex GM на Переправа советских частей через реку Свирь: Вероятно, мост в данный момент заблокирован. Судя по количеству солдат, личный состав работает с крупным орудием (буксируемым трактором-тягачом, частично виден... |
| Alex GM на Переправа советских частей через реку Свирь: Не справляется наведенный мост с объемами переправляемых войск. В процессе задействованы и крупная баржа, и обычный паром. |
Мужчина с сигаретой довольно мордастенький, да и другие участники фото не очень худые, у бабульки на переднем плане явственно просматривается округлая щечка. Возможно большая часть этих граждан — спекулянты.
Поосторожнее с оценками. Возможно у большей части этих граждан голодные отеки…
Суровый и противоречивый снимок. Женщина на втором плане держит в руке курительную трубку. Вряд ли человек, находяшийся в состоянии крайнего истощения и пришедший за продуктами, стал и смог бы курить трубку на рынке. Сомнительно что трубка продается, т.к. для блокадного рынка это явно неходовой товар.
Глядя на четырёх персонажей, стоящих напротив фотографа, я вспоминаю рассказы моей мамы, о том, сколько обмана и открытого грабежа было на таких «толчках» блокадного города.
Это заблуждение, что в блокадном городе хорошо питались только жулики и «большие начальники». Многие жители ближайших северных пригородов, которые начинались от Старой Деревни и до Сестрорецка, как правило, имевшие подсобные хозяйства, могли выменивать излишки овощей и молока на хлеб и сахар.
У военных,также нормы снабжения были выше чем у гражданских. Отец,прошедший блокаду на передовой, на вопрос о том, как ему наверно было голодно, ответил, что он не голодал.